Ноги на стол! Невероятные приключения мумии Котовского. Робин Гуд или бандит? Каким же был реальный Григорий Котовский

) - советский военный и политический деятель, участник Гражданской войны .

Сделал карьеру от уголовного преступника до члена Союзного, Украинского и Молдавского Центрального Исполнительного Комитета . Член Реввоенсовета СССР. Легендарный герой советского фольклора и художественной литературы. Отец российского индолога Григория Григорьевича Котовского . Погиб при невыясненных обстоятельствах от выстрела своего знакомого Мейера Зайдера .

Ранние годы

Григорий Котовский родился 12 (24) июня 1881 года в селе Ганчешты (ныне город Хынчешты в Молдавии), в семье мещанина города Балта Подольской губернии . Кроме него, у родителей было ещё пять детей. Отец Котовского был обрусевшим православным поляком, мать - русской. Сам Котовский утверждал, что происходит из шляхетского рода, владевшего имением в Подольской губернии. Дед Котовского за связи с участниками польского национального движения был якобы досрочно уволен в отставку и разорился. Отец будущего комкора, инженер-механик по образованию, принадлежал к мещанскому сословию и работал механиком винокуренного завода в имении Манук-Беев в Хынчештах.

Григорий Котовский страдал логоневрозом , левша . В два года потерял мать, а в шестнадцать - отца. Заботу о воспитании Гриши взяла на себя его крёстная мать София Шалль, молодая вдова, дочь инженера, бельгийского подданного, который работал по соседству и был другом отца мальчика, и крёстный отец - помещик Григорий Иванович Мирзоян Манук-Бей, внук Манук-Бея Мирзояна . Крёстный отец помог юноше поступить в Кокорозенское агрономическое училище и оплатил весь пансион. В училище Григорий особенно тщательно изучал агрономию и немецкий язык, так как Манук-Бей обещал направить его на «дообучение» в Германию на Высшие сельскохозяйственные курсы. Надежды эти не оправдались из-за смерти крёстного в 1902 году.

Налётчик-революционер

По заявлению самого Котовского , во время пребывания в агрономическом училище познакомился с кружком эсеров . После окончания сельскохозяйственного училища в 1900 году работал помощником управляющего в различных помещичьих имениях Бессарабии, но нигде долго не задерживался. То его выгоняли «за обольщение жены помещика», то «за хищение 200 рублей хозяйских денег» . За защиту батраков Котовский был арестован в 1902 и 1903 годах. К 1904 году , ведя такой образ жизни и попадая периодически в тюрьмы по мелким уголовным преступлениям, Котовский становится признанным лидером бессарабского бандитского мира . Во время русско-японской войны в 1904 году не явился на призывной пункт. В следующем году был арестован за уклонение от воинской службы и определён служить в 19-й Костромской пехотный полк, расквартированный в Житомире .

Вскоре дезертировал и организовал отряд, во главе которого совершал разбойничьи набеги - жёг имения, уничтожал долговые расписки. Крестьяне оказывали отряду Котовского помощь, укрывали его от жандармов , снабжали продуктами, одеждой, оружием. Благодаря этому отряд долгое время оставался неуловимым, а о дерзости совершаемых им нападений ходили легенды. Котовский был арестован 18 января 1906 года , но смог через полгода бежать из Кишинёвской тюрьмы. 24 сентября того же года - вновь арестован, спустя год приговорён к 12 годам каторги и отправлен по этапу в Сибирь через Елисаветоградскую и Смоленскую тюрьмы. В 1910 году доставлен в Орловский централ . В 1911 году этапирован к месту отбытия наказания - в Нерчинскую каторгу . На каторге сотрудничал с властями, стал десятником на строительстве железной дороги, что делало его кандидатом на амнистию по случаю 300-летия дома Романовых . Однако по амнистии бандитов выпускать не стали, и тогда 27 февраля 1913 года Котовский бежал из Нерчинска и вернулся в Бессарабию. Скрывался, работая грузчиком, чернорабочим, а затем снова возглавил группу налётчиков . Особо дерзкий характер деятельность группы приобрела с начала 1915 года , когда от ограблений частных лиц боевики перешли к налётам на конторы и банки. В частности, ими было совершено крупное ограбление Бендерского казначейства, поднявшее на ноги всю полицию Бессарабии и Одессы. Вот как описывала Котовского секретная депеша, полученная уездными исправниками и начальниками сыскных отделений:

…Прекрасно говорит по-русски, румынски, и еврейски, а равно может изъясняться на немецком и чуть ли не на французском языках. Производит впечатление вполне интеллигентного человека, умного и энергичного. В обращении старается быть со всеми изящным, чем легко привлекает на свою сторону симпатии всех имеющих с ним общение. Выдавать он себя может за управляющего имениями, а то и помещика, машиниста, садовника, сотрудника какой-либо фирмы или предприятия, представителя по заготовке продуктов для армии и прочее. Старается заводить знакомства и сношения в соответствующем кругу… В разговоре заметно заикается. Одевается прилично и может разыгрывать настоящего джентльмена. Любит хорошо и изыскано питаться…

После получения известия об отречении Николая II от престола в Одесской тюрьме произошёл бунт, и в тюрьме установилось самоуправление. Временное правительство объявило широкую политическую амнистию.

Участник Первой Мировой войны

С уходом французских войск , 19 апреля 1919 года Котовский получает от Одесского комиссариата назначение на пост главы военного комиссариата в Овидиополе . В июле 1919 года назначен командиром 2-й бригады 45-й стрелковой дивизии . Бригада была создана на основе сформированного в Приднестровье Приднестровского полка. После захвата Украины войсками Деникина , бригада Котовского в составе Южной группы войск 12-й армии совершает героический поход по тылам противника и выходит на территорию Советской России. В ноябре 1919 года критическая обстановка сложилась на подступах к Петрограду. Белогвардейские войска генерала Юденича подошли вплотную к городу. Конную группу Котовского, вместе с другими частями Южного фронта, отправляют против Юденича, но когда они прибывают под Петроград, выясняется, что белогвардейцы уже разгромлены. Это было весьма кстати для котовцев, которые были практически небоеспособны: 70% из них были больны, да к тому же не имели зимнего обмундирования . В ноябре 1919 года Котовский слёг с воспалением лёгких. С января 1920 года командовал кавалерийской бригадой 45-й стрелковой дивизии, воюя на Украине и на советско-польском фронте . В апреле 1920 года вступил в РКП(б) . С декабря 1920 года Котовский - командир 17-й кавалерийской дивизии Червонного казачества . В 1921 году командовал кавалерийскими частями, в том числе подавляя восстания махновцев , антоновцев и петлюровцев . В сентябре 1921 года Котовского назначают командиром 9-й кавалерийской дивизии, в октябре - командиром 2-го кавалерийского корпуса . В Тирасполе в 1920-1921 годах в здании бывшей гостиницы «Париж» располагалась штаб-квартира Котовского (ныне - штаб-музей). По неподтверждённому утверждению сына , летом 1925 года нарком Фрунзе якобы предполагал назначить Котовского своим заместителем.

Убийство

Похороны

Легендарному комкору советскими властями были устроены пышные похороны, сравнимые по размаху с похоронами В. И. Ленина .

Похоронить Котовского на своей территории предлагали Одесса, Бердичев, Балта (тогда столица АМССР).

Мавзолей

На следующий день после убийства, 7 августа 1925 года , из Москвы в Одессу срочным порядком была направлена группа бальзаматоров во главе с профессором Воробьёвым .
Мавзолей был изготовлен по типу мавзолея Н. И. Пирогова в Виннице и Ленина в Москве. 6 августа 1941 года , ровно через 16 лет после убийства комкора, мавзолей был уничтожен оккупационными войсками .

Мавзолей восстановлен в 1965 году в уменьшенном виде .

28 сентября 2016 года депутаты городского совета Подольска (бывший Котовск) приняли решение похоронить останки Григория Котовского на городском кладбище №1 .

Награды

См. также

• Список троекратных кавалеров ордена Красного Знамени до 1930 года

Семья

Жена - Ольга Петровна Котовская, по первому мужу Шакина (1894-1961). По опубликованным свидетельствам сына, Г. Г. Котовского , Ольга Петровна родом из Сызрани , из крестьянской семьи, выпускница медицинского факультета Московского университета, была ученицей хирурга Н. Н. Бурденко ; будучи членом большевистской партии, добровольцем ушла на Южный фронт. Познакомилась с будущим мужем осенью 1918 года в поезде, когда Котовский догонял бригаду после перенесённого тифа, в конце этого же года поженились. Ольга служила врачом в кавалерийской бригаде Котовского. После гибели мужа 18 лет отработала в Киевском окружном госпитале, майор медицинской службы.

Факты

Этот раздел представляет собой неупорядоченный список разнообразных фактов о предмете статьи. Пожалуйста, приведите информацию в энциклопедический вид и разнесите по соответствующим разделам статьи. Согласно решению Арбитражного комитета Википедии , списки предпочтительно основывать на вторичных обобщающих , содержащих критерий включения элементов в список.

• Большая советская энциклопедия в статье о Г. И. Котовском сообщает, что в январе - марте 1918 года он командовал Тираспольским отрядом. На самом деле отрядом командовал Евгений Михайлович Венедиктов , возглавлявший непродолжительное время и Вторую революционную армию .
• В 1939 году в Румынии Ион Ветрилэ создал революционную анархо-коммунистическую организацию «Гайдуки Котовского ».
• Три ордена Красного Знамени и почётное революционное оружие Котовского были украдены румынскими войсками из мавзолея во время оккупации. После войны Румыния официально передала награды Котовского СССР .
• Побритую голову иногда называют «стрижкой под Котовского».

Память

Имя Котовского было присвоено заводам и фабрикам, колхозам и совхозам, пароходам, кавалерийской дивизии , партизанскому отряду во время Великой Отечественной войны .

В честь Григория Котовского названы:

• город Котовск в Тамбовской области ,
• город Котовск (бывш. Бирзула) в Одесской области , где похоронен Котовский (12 мая 2016 года город Котовск Одесской области переименован в Подольск).
• город Хынчешты , родина Котовского, - с по 1990 год назывался Котовск .
• село Котовское в Раздольненском районе Республики Крым .
• село Котовское , Комратский район , Гагаузия .
• Посёлок Котовского - район города Одессы .
• улица «дорога Котовского» в Одессе (переименована в Николаевскую дорогу).
• улицы в десятках населённых пунктов на территории бывшего СССР .
• музей им. Г. Г. Котовского в селе Степановка Раздельнянского района Одесской области .
• музыкальный коллектив - рок-группа «Цирюльня им. Котовского».

Памятники

Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

Дом-музей Котовского

Котовский в искусстве

• В СССР издательством «ИЗОГИЗ» была выпущена открытка с изображением Г. И. Котовского.

В кинематографе

• «П. К. П. » (1926) - Борис Зубрицкий
• «Котовский » (1942) - Николай Мордвинов .
• «Эскадра уходит на запад » (1965) - Б. Петелин
• «Последний гайдук » (Молдова-фильм , 1972) - Валерий Гатаев .
• «По волчьему следу », (1976); «Большая малая война », (1980) - Евгений Лазарев .
• «Котовский » (телесериал, 2010) - Владислав Галкин .
• «Жизнь и приключения Мишки Япончика » (телесериал, 2011) - Кирилл Полухин .

Стихи и песни

Проза

• Биографическая повесть «Золотая шашка» Романа Сефа .
• На мифологизированной фигуре Котовского основан одноимённый персонаж романа В. Пелевина «Чапаев и Пустота ».
• Г. И. Котовский и котовцы упоминаются в книге «Как закалялась сталь » Н. Островского.
• Образ Г. И. Котовского несколько раз появляется в ироничном романе В. Тихомирова «Золото на ветру».
• Писатель Р. Гуль описал его в книге «Красные маршалы: Ворошилов, Буденный, Блюхер, Котовский» (Берлин: Парабола, 1933.)

Напишите отзыв о статье "Котовский, Григорий Иванович"

Примечания

Литература

• Сибиряков С. Г. Григорий Иванович Котовский. - М.: Изд-во Всесоюзн. о-ва политкаторжан и ссыльнопоселенцев, 1925.
• Барсуков М. . - М .; Л. : Земля и фабрика , 1926.
• Гай Е. . - М .; Л. : Молодая гвардия , 1926.
• Межберг Н., Шпунт Р. . - Одесса, 1930.
• Сибиряков С. , Николаев А. . - М .: Молодая гвардия , 1931.
• Шмерлинг В. . - М.: Журнгазобъединение, 1937.
• Скворцов А. Е. Г. И. Котовский о физической культуре // Теория и практика физ. культуры. - 1950. - Т. XIII. - Вып. 5. - С. 324-329.
• Григорий Иванович Котовский . - М.: Воениздат, 1951.
• Бунчук М. Ф. Основные этапы развития физической культуры в колхозах УССР (в годы довоенных пятилеток): дис. … канд. пед. наук / Бунчук М. Ф.; Укр. НИИ Педагогики. - Киев, 1954.
• Документы и материалы к истории гражданской войны в СССР. Г. И. Котовский. - Кишенев, 1956.
• Четвериков Б. Д. Котовский: Роман / [Илл.: П. С. Корецкий]. Кн. 1. - М.: Воениздат, 1961.
• Четвериков Б. Д. Котовский: Роман / [Илл.: П. С. Корецкий]. Кн. 2: Эстафета жизни. - М.: Воениздат, 1964.
• Четвериков Б. Д. Котовский: Роман / Худож. П. Н. Пинкисевич. Кн. 1: Человек-легенда. - М.: Воениздат, 1968. - 614 с.: ил.
• Четвериков Б. Д. Котовский: Роман / Худож. П. Н. Пинкисевич. Кн. 2: Эстафета жизни. - М.: Воениздат, 1968. - 463 с.: ил.
• Гуль Р. Б. Котовский. Анархист-маршал. - 2-е. - Нью-Йорк: Мост, 1975. - 204 с.
• Кузьмин Н. П. Меч и плуг: Повесть о Григории Котовском. - М.: Политиздат, 1976 (Пламенные революционеры) - 411 с, ил. То же. - 2-е изд., испр. -1981.- 398 с, ил.
• Бурин Сергей Григорий Котовский: Легенда и быль, М.: Олимп; Смоленск: Русич,1999.
• Савченко В. А. Григорий Котовский: из уголовников в герои // . - Харьков: АСТ, 2000. - 368 с. - ISBN 5–17–002710–9.
• Савченко В. А.: Котовский. - М.: Эксмо, 2010.
• Соколов Б. В. Котовский. - М.: Молодая гвардия, 2012. - ISBN 978-5-235-03552-2 .
• Новохатский М. И.: - Путь в легенду, «Картя Молдовеняскэ», Кишинев, 1976
• Лупашко М. В. (Лупашко Михаил) - Бессарабецъ: Издательство: Elena-V.I. ISBN 9789975434638 , Год: 2012 http ://artofwar.ru/s/skripnik_s_w/text_0250.shtml

Ссылки

• Беляев А., Денисенко Д. // Независимая газета. - 20.01.2001.
• Фомин Александр. (рус.) . Псевдология (14.08.2003). Проверено 28 февраля 2009. .
• Олег Константинов. (рус.) . ТАЙМЕР (25.01.2010). .
• (рус.) . Odesskiy.com. - Подробная биография Котовского Григория Ивановича: история его жизни..
• (рус.) . tmbv.info. .

Отрывок, характеризующий Котовский, Григорий Иванович

– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.

В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.

По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.

На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.

Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.

Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет, радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C"est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d"etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.

Григорий Иванович Котовский входит в плеяду выдающихся военачальников Гражданской войны, являясь личностью поистине легендарной - настоящим советским Робин Гудом.

В отличие от других народных красноармейских полководцев, Котовский с оружием в руках начал бороться за «торжество справедливости» еще задолго до революции, в самом начале XX века. Так, по крайней мере, утверждала официальная история СССР. А что же было на самом деле?

Влюбчивый агроном

Гриша родился 12 июля 1881 года в бессарабском селе Ганчешты. Его отец, механик высокой квалификации, работавший на винокуренном заводе, относился к сословию мещан, поэтому семья жила в определенном достатке, что дало возможность отпрыску получить образование в реальном училище. Даже когда в 1895 году глава семейства скончался, в судьбе сироты приняли участие его крестные и друзья семьи - вдова бельгийского инженера София Шалль и помещик Манук-Бей. Именно он дал деньги, чтобы Григорий мог продолжить образование в сельскохозяйственном училище, и пообещал потом оплатить учебу в агрономическом институте в . Надо сказать, что Григорий в детстве был хилым ребенком и испытывал ночные страхи. А после того как он упал с крыши, проявилось заикание, особенно после эпилептических приступов. Но подросток оказался упорным и благодаря гимнастическим упражнениям и поднятию тяжестей превратился в юношу с крепкими кулаками, крутым характером и усердием в изучении агрономии, что позволило ему окончить училище в 1900 году.

В автобиографии,написанной уже после революции, Котовский утверждал, что родился в 1887 году в дворянской семье, училище окончил в 1904 году, а борьбу с самодержавием начал еще в студенческую пору после знакомства с социал-демократами. Но историки, изучившие биографию Котовского, пришли к выводу, что тот, мягко говоря, лукавил. Происхождение придумал, чтобы повысить свой социальный статус, а вот за разночтениями в трудовой деятельности скрывались довольно неприглядные поступки. В 1900 году, при прохождении преддипломной практики в качестве помощника управляющего имения Валя-Карбуна, он попытался закрутить роман с женой хозяина, помещика Скоковского. А после того как ему указали на дверь, недолго думая перебрался в Одесскую губернию, где, опять же, устроился помощником управляющего в имении помещика Якунина. Но и здесь завершить практику ему не удалось. Инсценировав кражу со взломом, Григорий бежал, похитив 200 рублей, которые пропил в одесских кабаках. Так и не получив заветного свидетельства об окончании училища, Котовский все-таки надеялся продолжить учебу в Германии.

«Стихийные коммунисты»

Вот только эти надежды не оправдались из-за смерти Манук-Бея, и Григорий снова оказался в имении Скоковского. Тот зла на бывшего служащего уже не держал, поскольку, познав распутный характер своей жены, развелся с ней. Но вскоре, узнав, что ему грозит призыв в армию, Котовский продал на базаре хозяйских свиней, присвоил деньги и ударился в бега. Выправив документы на чужое имя, мошенник попытался устроиться на службу в имение помещика Семиградова, но затея не удалась из-за отсутствия рекомендательного письма. Котовскому пришлось работать лесным объездчиком, а потом рабочим на пивоваренном заводе.

Там Григорий трудился честно, пока судьба не свела его с правыми эсерами и подвигла под видом экспроприаций заняться грабежами богатеев. Впрочем, в 1904 году Котовского все-таки задержала полиция. Но причина была банальной - уклонение от воинской службы. Так в составе полка, проходившего переформирование в Житомире, появился новый рекрут.

Новоиспеченный вояка носил погоны рядового недолго.

В мае 1905 года он дезертировал из армии и обосновался в Бардарском лесу неподалеку от родных Ганчешт. Сотоварищи по преступному промыслу нашлись быстро, и, как потом писал Котовский в автобиографии, «под влиянием идеи стихийного коммунизма» шайка Атамана Ада (так стал именовать себя ее главарь) снова начала совершать налеты. Причем визиты к зажиточным гражданам и в банковские конторы иногда происходили по несколько раз в день. Впоследствии экс-атаман рассказывал, что деньги он раздавал беднякам, но никаких подтверждений подобной благотворительности историки так и не обнаружили.

Шайка успешно действовала до февраля 1906 года, когда Котовского опознали, арестовали и препроводили в Кишиневскую тюрьму. Здесь местный контингент признал его криминальным авторитетом, а в качестве доказательства столь высокого ранга «Кот» даже сделал татуировку - выколол точки под глазами. Впоследствии он попытается вывести этот «знак отличия», но безуспешно.

Находясь под следствием, Григорий попытался организовать побег 17 заключенных, уголовников и анархистов, но из-за случайности попытка закончилась провалом. А вот вторую, уже для себя, Котовский провел на высшем уровне. 31 августа 1906 года ему, закованному в кандалы, удалось выбраться из одиночной камеры, проникнуть на чердак и спуститься в тюремный двор по импровизированному канату, сплетенному из разорванных одеял и простыней. Перемахнув через ограду, беглец вскочил в подогнанную сообщниками пролетку и был таков. Историки полагают, что из кассы шайки для подкупа тюремных служителей была выделена значительная сумма.

Комбриг с каторжным стажем

На этот раз вдоволь погулять на свободе Котовскому не удалось. Во время полицейской облавы Атаман Ада попал в засаду, пытался отстреливаться, но его, раненного двумя пулями, отправили в тюремный лазарет. В апреле 1907 года суд приговорил главаря налетчиков к 12 годам каторжной тюрьмы, и последующие шесть лет Котовский скитался по острогам, до тех пор пока не совершил побег из Нерчинской тюрьмы, убив, по его словам, двух надзирателей. Беглецу удалось добраться до Благовещенска, а оттуда - в родную Бессарабию.

И снова банда, налеты, кутежи в лучших ресторанах, посещение элитных публичных домов и игры на скачках. В июне 1916 года, попав в засаду, Котовский снова оказался на тюремных нарах. На этот раз Одесский военно-полевой суд вынес суровый приговор - смертная казнь через повешение. Теперь осужденного охраняли настолько жестко, что о новом побеге не могло быть и речи.

Тем не менее, смертник продолжал бороться за жизнь, рассылая в различные инстанции ходатайства. В одних он просил заменить висельный эшафот на расстрельную стенку, в других - направить его в действующую армию, чтобы кровью искупить свою вину. На счастье смертника, бюрократическая машина дала сбой, и казнь все время откладывали. И тут одно из прошений попало в руки супруге знаменитого генерала Брусилова Надежде, которая возглавляла благотворительное общество помощи заключенным. Видимо, женщина как-то повлияла на своего мужа, утверждавшего все смертные приговоры. Так что повешение заменили длительным сроком в каторжной тюрьме.

Но сразу после Февральской революции Котовский оказался на свободе - и подался в армию. Сначала воевал на румынском фронте, а после прихода к власти большевиков, отвергнув сотрудничество с эсерами и анархистами, вступил в ряды Красной армии. Надо сказать, что Григорий Иванович сделал правильный выбор. Командир отряда, сотни, полка и, наконец, бригады, которая активно участвовала в боях за советскую Украину, освобождении Одессы и Бессарабии от французских и румынских интервентов. Впрочем, как считают некоторые историки, бригада Котовского, набранная из числа бывших уголовников, часто отступала во время боев с армиями Деникина и Петлюры. А три ордена Красного Знамени лихой кавалерист получил за военные действия против партизанских отрядов Антонова, украинских националистов Тютюника, Гулого-Гуленко и других. Кроме того, комбриг Котовский стал членом ЦИК СССР и УССР.

Но в полночь с 5 на 6 августа 1925 года в биографии Котовского была поставлена свинцовая точка. Наиболее вероятная причина его убийства - любвеобильность героя Гражданской войны.

Ни для кого не являлось секретом, что у Григория Ивановича в жизни было немало романов, в том числе, например, с актрисой немого кино Верой Холодной. Вот и на этот раз комбриг, давно уже женатый, положил глаз на супругу своего порученца, бывшего одесского сутенера Мейера Зайдера. Тот, в свою очередь, подозревал супругу в измене. Поэтому, отправленный в командировку, повернул с полпути обратно и, обнаружив любовников в постели, застрелил своего командира, за что получил 10 лет тюрьмы.

В самом центре молдавской столицы , напротив гостиницы «Космос» в Кишинёве, стоит несколько обветшавшая за последние десятилетия и неухоженная, но всё ещё прекрасная бронзовая конная скульптура – памятник легендарном красному командиру, герою Гражданской войны Григорию Ивановичу Котовскому , родившемуся 24 июня 1881 года в селе Ганчешты, Бессарабской губернии (ныне город Хынчешты, Республика Молдова), погибшему от руки убийцы – своего подчинённого Мейера Зайдера - 06 августа 1925 года , в возрасте всего 44 лет, в совхозе Чабанка, Коминтерновского района, Одесской области (Украина).

Недолгий, но чрезвычайно насыщенный яркими событиями, жизненный путь и героические подвиги Григория Котовского всегда привлекали к себе внимание как серьёзных отечественных историков, так и писателей и журналистов, но, прежде всего, коммунистических партийных пропагандистов и агитаторов, поэтому в разное время о нём снимали кинофильмы, ставили спектакли, писали стихи и песни, печатали книги, призванные воспитывать на его славном примере молодое поколение советского народа.

Однако, ставшие известными после распада в 1991 году СССР и открытия новой, демократической властью в России, Украине и Молдове для исследователей архивов, различные, ранее тщательно скрываемые, документальные материалы достаточно убедительно свидетельствуют, о том, что реальный, намного более сложный и многогранный, образ Григория Котовского был весьма противоречив и далеко неоднозначен.

Во всяком случае , он достаточно далёк от того отлакированного, хорошо известного всем молдавским гражданам старшего и среднего возраста, канонического образа героя Гражданской войны, командира кавалерийского корпуса Красной Армии, «рыцаря без страха и упрека» Григория Котовского, созданного в популярных кинофильмах и книгах о нём в Советском Союзе.

Приобретший при царском режиме , в Российской Империи, действуя на поприще уголовника-налетчика, широкую известность как «благородный разбойник», «бессарабский Робин Гуд», Григорий Котовский лишь после Октябрьской революции 1917 года присоединился к большевикам , решив, что только они могут дать ему всё то, к чему он всегда стремился и чего никак не мог получить ранее – официальную власть, пройдя сложный и извилистый путь от уголовного преступника до члена Союзного, Украинского и Молдавского Центрального Исполнительного Комитета, члена Реввоенсовета СССР, легендарного героя советского фольклора и художественной литературы

Григорий Котовский родился в семье мещанина города Балта Подольской губернии. Кроме него, у родителей было ещё пятеро детей. Отец Григория Котовского был обрусевшим православным поляком, мать - русской. По отцовской линии Григорий Котовский происходил из старинного польского аристократического рода, владевшего имением в Подольской губернии. Дед Котовского за связи с участниками польского национального движения был досрочно уволен в отставку. Позднее он разорился, и поэтому отец Григория Котовского, инженер-механик по образованию, был вынужден перейти в мещанское сословие и выехать в Бессарабию на заработки.

В два года Григорий Котовский потерял мать, а в шестнадцать - отца. Заботу о его воспитании взяла на себя его крёстная мать - София Шалль , молодая вдова, дочь инженера, бельгийского подданного, который работал по соседству и был другом его отца, и крёстный - богатый помещик Манук-Бей , который помог ему поступить в Кукурузенское агрономическое училище и оплатил его учебу и содержание. Здесь Григорий Котовский познакомился с местным кружком эсеров , но вскоре в них разочаровался.

После окончания сельскохозяйственного училища, в 1900 году, Григорий Котовский работал помощником управляющего в различных помещичьих имениях в Бессарабии , но нигде долго не задерживался, постоянно вступая в острые конфликты по различным причинам с хозяевами. К 1904 году, ведя такой «свободный» образ жизни, он периодически арестовывался полицией и попадал в тюрьму по обвинению в мелких уголовных преступлениях, постепенно становясь признанным авторитетом бессарабского уголовного мира.

Во время Русско-японской войны, в 1904 году, Григорий Котовский не явился на призывной пункт и в 1905 году был арестован «за уклонение от воинской службы», после чего направлен служить в 19-й Костромской пехотный полк, расквартированный в городе Житомире .

Однако, он дезертировал , пустился в бега и организовал отряд, во главе которого совершал набеги на помещичьи имения, где захватывал и уничтожал долговые расписки крестьян, которые оказывали его отряду всяческую помощь, укрывали его от жандармов, снабжали продуктами, одеждой, оружием.

Благодаря этому , отряд Григория Котовского долгое время оставался неуловимым, а о дерзости совершаемых им нападений повсюду ходили легенды. 18 января 1906 года Григорий Котовский был, однако, выслежен полицией и арестован, но смог через полгода бежать из Кишинёвской тюрьмы.

Известны нападения отряда Григория Котовского - «атамана Адского» или «Атамана Ада», как он себя называл, на полицейский конвой и освобождение двадцати крестьян, которые были арестованы за аграрные беспорядки; нападение на исправника, который вез 30 винтовок; бой с тридцатью стражниками в Оргеевском лесу. За его поимку полиция объявила в начале 1906 года премию в две тысячи рублей.

Григорий Котовский , как свидетельствуют его современники, был по природе своей очень артистичен и самолюбив, циничен, склонен к позерству и театральным жестам. Он широко распространял о себе легенды , слухи, небылицы , во время своих налетов всегда кричал: «Я - Котовский!», поэтому о нём знали многие не только в Бессарабской и Херсонской губерниях, но и далеко за их пределами, в том числе в Москве и Петербурге, а также в Румынии.

После освобождения арестованных крестьян Григорий Котовский всегда оставлял расписку старшему патрульной команды: «Освободил арестованных Григорий Котовский!» В ответ на заявление помещика Крупенского , что он изловит «атамана Ада», Григорий Котовский оставил однажды в изголовье его постели (пробравшись в спальню, когда помещик спал) записку : «Не хвались идучи на рать, а хвались идучи с рати».

24 сентября 1906 года его вновь арестовали. В Кишиневской тюрьме Григорий Котовский, получивший в уголовном мире кличку «Кот», стал признанным авторитетом. Он менял порядки обитателей тюрьмы, круто расправлялся с неугодными, пытался организовать побег семнадцати уголовных и анархистов из тюрьмы. Они уже обезоружили трех надзирателей, забрали ключи от ворот, но решили выпустить всех уголовных. В тюрьме началась паника, и прибывшая рота солдат и конных стражников водворила 13 беглецов (в том числе Котовского) в камеры. После этого Григорий Котовский еще дважды пытался бежать, но безуспешно.

В 1907 году Григорий Котовский был приговорён к 12 годам каторги и отправлен по этапу в Сибирь через Елизаветградскую и Смоленскую тюрьмы. В 1910 году Григория Котовского доставили в Орловский централ, а затем его в 1911 году этапировали к месту отбытия наказания - в Нерчинскую каторгу . Отбывая каторгу, Григорий Котовский сотрудничал с властями, даже стал десятником на строительстве железной дороги, что делало его кандидатом на амнистию по случаю 300-летия дома Романовых.

Амнистия, однако, не распространялась на «бандитов», по графе которых проходил Григорий Котовский, а потому его не выпустили с каторги. Тогда он 27 февраля 1913 года бежал из Нерчинска. По заснеженной тайге Григорий Котовский шел около семидесяти километров и едва не замерз, но все же вышел к Благовещенску. По подложному паспорту на имя Рудковского он некоторое время работал грузчиком на Волге, кочегаром на мельнице, чернорабочим, кучером, молотобойцем. В Сызрани его кто-то опознал, и по его доносу Котовского арестовали.

Но из местной тюрьмы он также легко бежал и вернулся в Бессарабию, где скрывался, работая грузчиком, чернорабочим, а затем снова собрал и возглавил группу налётчиков . Особо дерзкий характер деятельность его группы приобрела с начала 1915 года, когда от ограблений частных лиц боевики перешли к налётам на конторы и банки. В частности, ими было совершено крупное ограбление Бендерского казначейства , поднявшее на ноги всю полицию Бессарабии и Одессы.

Вот как описывала Григория Котовского секретная депеша , полученная уездными исправниками и начальниками сыскных отделений: «Прекрасно говорит по-русски, румынски, и еврейски, а равно может изъясняться на немецком и на французском языках. Производит впечатление вполне интеллигентного человека, умного и энергичного. В обращении старается быть со всеми изящным, чем легко привлекает на свою сторону симпатии всех имеющих с ним общение.

Выдавать он себя может за управляющего имениями, а то и помещика, машиниста, садовника, сотрудника какой-либо фирмы или предприятия, представителя по заготовке продуктов для армии и прочее. Старается заводить знакомства и сношения в соответствующем кругу. Левша. В разговоре заметно заикается. Одевается прилично и может разыгрывать настоящего джентльмена. Любит хорошо и изыскано питаться…»

Полицейские сводки воспроизводят и портрет Григория Котовского: «рост 174 сантиметра, плотного телосложения, несколько сутуловат, имеет боязливую походку, во время ходьбы покачивается. Обладатель круглой головы, карих глаз, маленьких усов. Волосы на голове редкие и черные, лоб «украшают» залысины, под глазами странные маленькие черные точки - татуировка блатного авторитета, «пахана».

От этих наколок Котовский долго старался избавиться после революции, выжигая и вытравливая их, но так до конца и не вывел. В полицейских сводках указывалось, что Котовский, поскольку он левша , обыкновенно, имея два пистолета, начинает стрелять с левой руки.

В начале июня 1916 года Григорий Котовский объявился на хуторе Кайнары, в Бессарабии. Вскоре выяснилось, что он скрывается под именем Ромашкана и работает надсмотрщиком над сельскохозяйственными работниками на хуторе помещика Стаматова.

25 июня 1916 года полицейский пристав Хаджи-Коли , который уже три раза арестовывал знаменитого бессарабского «гайдука», начал операцию по его задержанию. Хутор был окружен тридцатью полицейскими и жандармами. При аресте Котовский оказал сопротивление, пытался бежать, за ним гнались 12 верст, он прятался в высоких хлебах, но был ранен в грудь двумя пулями , схвачен и закован в ручные и ножные кандалы.

Выяснилось, что за полгода до своего ареста Котовский, чтобы легализоваться, нанялся надсмотрщиком в имение, но часто отлучался с хутора на несколько недель. В эти «отпуска» он и руководил налетами своего отряда. При обыске комнаты в имении, где проживал Котовский, был найден браунин г с единственным патроном в стволе, рядом лежала записка: «Сия пуля при трудном положении принадлежала для меня лично. Людей я не стрелял и стрелять не буду. Гр. Котовский».

В аресте Котовского принимал участие его бывший товарищ по учебе, ставший помощником пристава, Петр Чеманский . Интересно отметить, что через двадцать четыре года, когда войска Красной Армии вошли в Бессарабию, старика Чеманского арестовали, его судил военный трибунал и приговорил к расстрелу за участие в аресте Григория Котовского.

В одесской тюрьме Котовский сошелся с уголовниками. Особая дружба у него завязалась с местными «королями» - Тыртычным («Чертом»), а также Жареновым («Яшей-Железняком»).

В октябре 1916 года проходил суд над «атаманом Ада». Зная, что ему неминуемо грозит казнь, Котовский полностью раскаялся в своей «исповеди» на суде. В свое оправдание он сказал, что всегда большую часть захваченных денег отдавал бедным или в Красный Крест, на помощь раненным на войне. Однако никаких докуметальных доказательств этих благородных деяний не предъявил. Котовский оправдывался тем, что он не только не убивал людей, но и никогда из оружия не стрелял , а носил его ради форса, потому что «уважал человека, его человеческое достоинство... не совершая никаких физических насилий потому, что всегда с любовью относился к человеческой жизни». Просил отправить его «штрафником» на фронт, где он «с радостью погибнет за Царя и Отечество»...

Одесским военно-окружным судом Григорий Котовский был приговорен к смертной казни через повешение. Находясь в камере смертников, Григорий Котовский писал покаянные письма , в которых так именовал себя: «...не злодей, не прирожденный опасный преступник, а случайно павший человек».

Одесский военно-окружной суд находился в подчинении командующего Юго-Западным фронтом прославленного генерала А. А. Брусилова , которому предстояло утвердить смертный приговор. Поэтому одно из своих писем Григорий Котовский направил супруге Брусилова - Надежде Брусиловой-Желиховской, которая была очень впечатлительна и сердобольна, и оно произвело нужный эффект - сначала генерал Брусилов, сообразуясь с убеждениями своей супруги, добился отсрочки казни, а потом грянула Февральская революция.

Узнав о событиях в Петрограде , Григорий Котовский немедленно заявил о своей поддержке Временному правительству, а также попросил об освобождении , чтобы «послужить делу революции», причём за него ходатайствовали министр Гучков и адмирал Колчак, а освободил его из тюрьмы своими личным распоряжением сам Керенский в мае 1917 года. Правда, и до этого Григорий Котовский уже несколько недель разгуливал на свободе , а в день получения официального помилования явился в Оперный театр Одессы, вызвал там бешеные овации и произнеся революционную речь, после чего устроил аукцион по продаже своих кандалов .

Во время аукциона в Оперном театре поэт Владимир Коралл читал стихи, написанные по этому случаю: «Ура! Котовский здесь - сегодня с нами! Его с любовью встретил наш народ. Встречали радостно с цветами - С рабочим классом он идет», а популярный уже тогда Леонид Утесов подбадривал его репризой: «Котовский явился, буржуй всполошился!»

В мае 1917 года Григорий Котовский был направлен в действующую армию на Румынский фронт, в октябре 1917 года указом Временного правительства был произведён в прапорщики и награждён Георгиевским крестом за храбрость в бою. На фронте он стал членом полкового комитета 136-го Таганрогского пехотного полка. В ноябре 1917 года Григорий Котовский примкнул к левым эсерам и был избран членом солдатского комитета 6-й армии. Во главе преданного ему отряда солдат-бессарабцев он был затем уполномочен Румчеродом поддерживать «революционный порядок» в Кишинёве и его окрестностях.

В январе 1918 года Котовский возглавлял красногвардейский отряд, который прикрывал отход большевиков из Кишинёва . В январе-марте 1918 года он командовал кавалерийской группой в Тираспольском отряде вооружённых сил Одесской Советской Республики, воевавшими с румынскими интервентами, оккупировавшими Бессарабию. Но в марте 1918 года Одесская Советская Республика была захвачена и ликвидирована австро-германскими войсками, вошедшими на Украину после заключённого Украинской Центральной Радой сепаратного мира. Красногвардейские отряды ушли с боями на Донбасс, затем в Россию.

В июле 1918 года Григорий Котовский вернулся в Одессу и находился там на нелегальном положении. Одесса в те месяцы была прибежищем состоятельных людей, всевозможных предпринимателей со всей бывшей Российской Империи. Как мухи на мед, слетались туда вымогатели и аферисты, мошенники и налетчики, воры и проститутки.

Наряду с администраторами гетманской Украины и австрийским военным командованием, Одессой правил «король воров» Мишка Япончик. С ним у Котовского наладились тесные отношения. Котовский организовал террористическую, диверсионную дружину , которая, имея связи с большевистским, анархистским и левоэсеровским подпольем, фактически никому не подчинялась и действовала на свой страх и риск. Численность этой дружины в разных источниках разная - от 20 до 100 человек.

Дружина занималась выявлением и убийствами провокаторов, а также добычей денег у крупных спекулянтов и контрабанистов, фабрикантов, хозяев гостиниц и ресторанов. Обычно Котовский присылал им письмо с требованием выдать деньги «Котовскому на нужды революции». О нравах некоторых подпольщиков Одессы можно судить по такому факту: один из командиров одесских анархистов-террористов Самуил Зехцер , в отряде которого в качестве командира подрывной группы в конце 1918 года некоторое время находился Григорий Котовский, в 1925 году был расстрелян ВЧК-ОГПУ за связь с бандитами, растрату государственных денег и организацию налетов.

Однажды Григорий Котовский помог рабочим , которым фабрикант задолжал зарплату. Сначала он отправил фабриканту письменное требование выдать деньги рабочим. Хозяин фабрики решил не платить и вызвал роту солдат для своей охраны и поимки Котовского. Фабрика была оцеплена, однако Котовский в форме белогвардейского капитана проник в кабинет фабриканта. Под угрозой револьвера тот выдал Котовскому всю необходимую сумму, и он вернул рабочим зарплату.

Террористическая дружина Котовского помогла Мишке Япончику утвердиться «королем» одесских бандитов, поскольку его считали революционером-анархистом . Вместе с «людьми Япончика» котовцы нападали на Одесскую тюрьму и освобождали заключенных, их совместное дело - восстание в пригороде Одессы, на Молдованке, в конце марта 1919 года, которое носило ярко выраженную политическую окраску и было направлено против власти в Одессе белогвардейцев и интервентов Антанты. Но каждая из «союзных сторон» имела свои виды на это восстание : люди Япончика стремились экспроприировать ценности, а революционеры надеялись создать хаос и панику в городе, чтобы помочь осадившим Одессу войскам Красной Армии.

Несколько тысяч восставших захватили окраины Одессы и совершали вооруженные рейды в центр города. Против них белогвардейцы направили войска и броневики, но восстановить свою власть на окраинах Одессы они были уже не в силах.

Очевидец рисует картину тех событий : «Отсутствие власти дало свободу преступным элементам, начались ограбления, поражающие своей дерзостью... разбивали пакгаузы, грабили склады, убивали обезумевших от ужаса мирных жителей. В центр города толпами, по 50–100 человек, пытались проникнуть грабители... Центр города опоясывал фронт, за которым царил хаос».

Одесский (подпольный) период жизни Григория Котовского крайне противоречив, лишен достоверных фактов. Его запомнили в Одессе только с ноября 1918 года , причем не как деятеля подполья, а как самодеятельного налетчика-мстителя. Ходили слухи о перебывании Котовского осенью 1918 года в отрядах батьки Махно . Во всяком случае, в документах большевистского подполья имя Григория Котовского не встречалось , на основании чего ему было отказано в восстановлении партийного стажа с 1917 или с 1918 года .

Партийная комиссия в 1924 году сделала вывод, что сотрудничество Котовского с партией началось только с весны 1919 года , хотя сам он утверждал, что в декабре 1918 года , со своим отрядом громил петлюровцев, а осенью 1918 года партизанил в Бессарабии, воюя против румынских полицейских. По одним данным, в последний месяц французской оккупации Одессы Котовский находился в городе, по другим, он находился в 1-м Вознесенском партизанском полку григорьевцев, за сотни километров от Одессы. В биографии Котовского действительность так тесно переплелась с вымыслом, что исследователям часто приходится констатировать «полную тьму» по ряду важных моментов.

В апреле 1919 года , после установления Советской власти в Одессе, Григорий Котовский получил первую официальную советскую должность - военкома Овидиопольского военного комиссариата, и одновременно ему предложили создать группу для подпольной работы в Бессарабии . Вскоре он получил должность командира конного Приднестровского отряда 44-го стрелкового полка 3-й украинской советской армии. Эта боевая единица существовала только на бумаге: не было коней . Григорий Котовский в этой связи предложил увести коней с соседней румынской территории. Сорок котовцев переплыли пограничную реку Днестр, в 15 километрах от границы напали на румынский конный завод и увели с него 90 лучших скаковых лошадей.

Весной - летом 1919 года некоторые командиры Украинской Советской армии: комдивы Григорьев, Зеленый, Махно, Грудницкий изменили Советской Власти и объявили себя «вольными атаманами». В это же время на службу к Советам перешел Мишка Япончик , сформировавший из одесских уголовников свой «Революционный Советский полк имени товарища Ленина».

3-го июня 1919 года Григорий Котовский получил первую крупную должность - командира 2-й пехотной бригады 45-й стрелковой дивизии. Бригада состояла из трех полков и кавалерийского дивизиона. Первое задание для бригады Котовского заключалось в подавлении восстания крестьян-старообрядцев села Плоское, Одесской губернии. Восставшие крестьяне шесть дней обороняли свое село, но в конце концов Котовский успешно справился с заданием. Через две недели Котовский подавил восстание немецких крестьян-колонистов, действовавших в близких от Одессы селах Большая Акаржа и Иозефсталь, а также умиротворил петлюровское село Горячевка.

Вскоре соединение Котовского было переименовано в 12-ю бригаду 45-й дивизии. Сначала она использовалась как прикрытие со стороны Румынии по реке Днестр. Но с наступлением войск Симона Петлюры , с конца июля 1919 года, бригада Котовского удерживала фронт в районе Ямполь - Рахны. В состав этой бригады входило только три тысячи бойцов , часть из которых (полк матроса-анархиста Стародуба), была полностью неконтролируема и отказывалась выступать на позиции. После того, как матросский полк перепился, разведка петлюровцев напала на матросов и перебила тех из них, кто не успел убежать. Разгром полка Стародуба привел к отступлению всей бригады.

На помощь Котовскому был выслан Советский полк имени Ленина, которым командовал Мишка Япончик. Но этот полк позорно бежал с позиций после первого же столкновения с петлюровцами у Вапнярки . После бесславного разгрома полков Стародуба и Япончика, их переформировали, и часть бывших одесских бандитов матросов-анархистов влили в 402-й полк бригады Котовского. В середине июля 1919 года Котовский сражался против многочисленных крестьянских повстанческих отрядов атаманов Зеленого, Ляховича, Волынца, Железного , которые захватили подольские местечки Немиров, Тульчин, Брацлав и угрожали тылу Красной Армии.

Летом 1919-го года появилась еще одна легенда о Котовском, который якобы собирался во главе пяти тысяч конников начать войну против Румынии «за Бессарабию», а после ее захвата прийти на помощь Венгерской революции . Но нет никаких документальных свидетельств, которые подтверждали бы существование подобных планов Советского командования.

В августе 1919 года наступающие белогвардейские части захватили Херсон, Николаев и большую часть Левобережной Украины. Стремительное продвижение белых войск заставило советские части, зажатые под Одессой, искать возможности вырваться из неминуемого окружения. Под Уманью уже стояли петлюровцы , у Елизаветграда - белые, а между ними махновцы, которые были не менее опасны для ослабленных в непрерывных боях красных частей.

Поэтому командующий Южной группой 12-й армии Иона Якир решил вывести советские части из Причерноморья к Киеву, пройдя по тылам петлюровцев и махновцев. В двадцатых числах августа начался этот рейд на север, в котором Котовский командовал левой резервной колонной, состоявшей из двух бригад . На предложения Махно присоединиться к его Повстанческой армии Украины, Григорий Котовский ответил отказом. Когда же командир 3-го Бессарабского полка Козюлич попытался поднять «махновское восстание», Котовский предупредил его рядом арестов и расстрелом изменников и паникеров.

У Кодымы бригады Котовского были окружены петлюровскими войсками, потеряли часть обоза с казной бригады и едва вырвались из кольца. Вместе с другими красными частями, группа Котовского, участвовала в бою с петлюровцами за Цыбулев, в налете на Житомир и Малин, в захвате пригородов Киева, в боях за столицу Украины у Новой Гребли. Котовский схватился тогда с конницей атамана Струка. Только в октябре 1919 года Южная группа, проделав 400-километровый рейд, соединилась с Красной Армией севернее Житомира.

В ноябре 1919 года критическая обстановка сложилась на подступах к Петрограду. Белогвардейские войска генерала Юденича подошли вплотную к городу. Конную группу Котовского, вместе с другими частями Южного фронта, отправили против Юденича, но когда они прибыли под Петроград, выяснилось, что белогвардейцы уже разгромлены. Это было весьма кстати для измотанных в боях котовцев, которые были практически небоеспособны: 70% из них были больны или ранены, да к тому же почти не имели зимнего обмундирования.

В начале 1920 года Григорий Котовский был назначен начальником кавалерии 45-й дивизии, и с этого началась его стремительная кавалерийская карьера. В марте того же года он уже - командир кавалерийской бригады, а в декабре 1920-го - командир 17-й кавалерийской дивизии – по сути, красный генерал , не имеющий никакого военного образования.

В январе 1920 года группа Котовского воевала против деникинцев и махновцев в районе Екатеринослав - Александровск. Логика борьбы поставила Григория Котовского и фанатично преданного анархистской идее батьку Махно по разные стороны баррикад. План окружения махновцев в Александровске силами 45-й дивизии провалился. Большая часть махновцев вырвалась из ловушки, но вскоре была уничтожена бригадой Пархоменко .

В том же январе 1920 года Котовский сочетался браком с Ольгой Шанкиной - медсестрой, которая была переведена в его бригаду. С конца января 1920 года он участвовал в разгроме белогвардейской группы генерала Шиллинга в районе Одессы. Упорные бои развернулись у Вознесенска.

В советском кинофильме «Котовский» (режиссер А. Файнциммер, 1943 г.) показан упорный бой за Одессу и внезапное появление Котовского на сцене Одесского оперного театра, когда все население города считало, что красные ещё очень далеко. В действительности же, 7-го февраля 1920 года котовцы практически без боя вошли в пригороды Одессы - Пересып и Заставу, потому что генерал Сокира-Яхонтов капитулировал и сдал город Красной Армии.

Фильм А. Файнциммера - не единственная кинолента, посвященная подвигам Григория Котовского на фронтах Гражданской войны. Для Одесской киностудии был написан сценарий художественного фильма, в котором сюжетной канвой стало подавление Тамбовского восстания. Котовский сыграл самого себя в художественном фильме, который носил название «Пилсудский купил Петлюру» .

Пройдя пригородами Одессы, котовцы начали преследовать отступавших в Румынию белогвардейцев генерала Стесселя и 9–14 февраля 1920 года атаковали противника у села Николаевка, захватили Тирасполь , окружили белых, прижав их к Днестру.

Котовскому удалось пленить часть деморализованных белогвардейцев, которых румынские пограничники отказались пропустить на свою территорию. Румыны встретили беглецов пулеметным огнем, а вот красный командир Григорий Котовский принял некоторых офицеров и рядовых в свою часть, приказав обращаться с ними гуманно. О хорошем отношении котовцев к пленным белогвардейцам пишет, например, В. Шульгин в своих мемуарах «1920».

20 февраля 1920 года Котовский в бою у села Канцель, что под Одессой, разгромил Черноморский конный партизанский полк белогвардейцев, который состоял из немцев-колонистов (командир Р.Келлер ). В плен к Котовскому попал тогда «злой гений» его юности, пристав Хаджи-Коли , которого он простил и вскоре отпустил домой.

Советский биограф Григория Котовского М. Барсуков писал, что «в среде котовцев и в поздние годы гражданской войны продолжали жить партизанские настроения , которые грозили увлечь боевой отряд на путь авантюризма. Котовскому приходилось приводить своих бойцов к пониманию общих задач, воспитывать в них сознание общих целей, укреплять ростки революционной идеологии. Но, с другой стороны, Котовский должен был откликаться на те требования, которые предъявлял к нему стан его бойцов. Волей или неволей Котовский соприкасался одним краем с партизанской вольницей».

22 февраля 1920 года Григорий Котовский получил приказ - сформировать Отдельную кавалерийскую бригаду и принять над ней командование. Через две недели эта бригада, выступив против повстанческих отрядов, заняла оборону у Ананьева и Балты. Уже 18 марта он был вынужден повести бригаду против польских войск , которые развивали наступление на Украину.

Весной 1920-го года части Красной Армии с боями отступали под ударами польских войск. Командир 45-й дивизии приказал расстреливать командиров и комиссаров частей, бежавших с фронта. Под Жмеринкой была полностью разгромлена и бригада Котовского. В районе Тульчина Котовскому пришлось обороняться от петлюровских войск под предводительством Тютюнника . Только в июне бригада перешла в контрнаступление в районе Белой Церкви.

16 июля 1920 года в одном из боев в Галиции Котовский был тяжело ранен в голову и живот, контужен и на два месяца выбыл из строя. Когда он снова оказался в войсках, польская армия перехватила к тому времени инициативу и выбила красных из Польши и Галиции. Бригада Котовского была разгромлена и отошла в тыл. В середине ноября она приняла участие в последних боях против армии УНР под Проскуровым.

После ранения и контузии Григорий Котовский отдыхал в Одессе, где ему был предоставлен особняк на Французском бульваре. В Одессе он прославился освобождением из ЧК сына поэта А. Федорова, который в 1916–1917 годах активно боролся за жизнь и свободу Котовского. Григорий Иванович обратился к своему давнишнему товарищу по каторге Максу Дейчу , который стал главой одесского ЧК, и сын поэта, офицер, был немедленно освобожден, избежав расстрела. Эта история легла в основу великолепной повести Валентина Катаева «Уже написан Вертер».

Только в апреле 1920 года Григорий Котовский был принят в Коммунистическую партию - (РКП(б). До 1919 он считал себя то левым эсером, то анархистом, а с апреля 1919 года - сочувствующим большевикам. Коммунисты не спешили принимать в партию бывшего «благородного разбойника», фактически, бандита, который был нужен им только как «революционный топор». Интересно, что жена Котовского в своем дневнике писала: «... ни большевиком, ни тем более коммунистом он (Котовский) никогда не был».

С декабря 1920 года Григорий Котовский - командир 17-й кавалерийской дивизии Червоного казачества. В 1921 году он командовал кавалерийскими частями, в том числе подавлял восстания махновцев, антоновцев и петлюровцев. В сентябре 1921 года Котовского назначили командиром 9-й кавалерийской дивизии, в октябре 1922 года - командиром 2-го кавалерийского корпуса. В Тирасполе в 1920-1921 годах в здании бывшей гостиницы «Париж» располагалась штаб-квартира Котовского. Летом 1925 года нарком военмор Фрунзе (фактически, министр обороны СССР) назначил Григория Котовского своим заместителем , однако, вступить в эту высокую должность он не успел.

Григорий Котовский был убит (застрелен) 6 августа 1925 года во время отдыха в совхозе Чебанка (на черноморском побережье в 30 км от Одессы) Мейером Зайдером по кличке «Майорчик» («Майоров»), адъютантом Мишки Япончика в 1919 году, бывшим владельцем одесского публичного дома, где в 1918 году Котовский скрывался от полиции. Все документы по делу об убийстве Григория Котовского были засекречены.

До сих пор остается загадкой причина убийства Григория Ивановича Котовского, неизвестны и его организаторы. В годы перестройки была популярной тема сталинского террора и тайных убийств. Некоторые публицисты считают, что это было первое политическое убийство в СССР, и организовал его Дзержинский по заданию Сталина. Нарком по военным и морским делам Михаил Фрунзе назначил Григория Котовского своим заместителем, но Дзержинский, располагая обширным компроматом на Котовского, стремился воспрепятствовать этому. Он хотел уволить Котовского из армии и послать на восстановление заводов. Фрунзе, напротив, спорил с Дзержинским, доказывая, что Котовского необходимо сохранить в высшем эшелоне армейских командиров. Кстати, через два месяца после гибели Котовского и сам Михаил Фрунзе , также при загадочных обстоятельствах, погиб на операционном столе. Наркомом по военным и морским делам стал Клим Ворошилов , преданный Сталину. Но всё это, конечно, только предположения, только версии.

Мейер Зайдер не скрывался от следствия и сразу заявил о совершённом преступлении. В августе 1926 года убийца был осуждён к 10 годам заключения. Находясь в заключении, практически сразу же стал начальником тюремного клуба и получил право свободного выхода в город. В 1928 году Зайдер был освобождён с формулировкой «За примерное поведение». Работал сцепщиком на железной дороге. Осенью 1930 года был убит тремя ветеранами дивизии Котовского. У исследователей есть основания полагать, что компетентные органы располагали информацией о готовившемся убийстве Зайдера. Ликвидаторы Зайдера осуждены не были.

Ставшему к тому времени легендарным героем Гражданской войны комкору Григорию Котовскому советскими властями были устроены пышные похороны , сравнимые по размаху только с похоронами Ленина. Утопающий в цветах и венках гроб с телом Котовского прибыл на Одесский вокзал, окружённый почётным караулом.

В колонном зале к гробу открыли широкий доступ всем трудящимся. Одесса приспустила траурные флаги. В городах расквартирования 2-го конного корпуса дали салют из 20 орудий. 11 августа 1925 года специальный траурный поезд доставил гроб с телом Котовского в Бирзулу (ныне – Котовск). Похоронить Котовского на своей территории предлагали Одесса, Бердичев, Балта (тогда столица МАССР).

На похороны Котовского в Бирзулу прибыли видные советские военные лидеры - С. М. Будённый и А. И. Егоров, из Киева прибыли командующий войсками Украинского военного округа И. Э. Якир и один из руководителей украинского правительства - А. И. Буценко.

На следующий день после убийства , 7 августа 1925 года, из Москвы в Одессу срочным порядком была направлена группа бальзаматоров во главе с профессором Воробьёвым. Мавзолей Котовского был изготовлен по типу мавзолея Н. И. Пирогова в Виннице и Ленина в Москве.

6 августа 1941 года , ровно через 16 лет после убийства комкора, захватив Бирзулу (Котовск), румыны надругались над памятью Григория Котовского. Повод не любить его у них был тот же, что и сейчас: Котовский стоял у истоков Молдавской Советской Республики, всю жизнь отстаивал самобытность и уникальность молдавского народа, самобытность молдаван. Из-за этого он был и остается злейшим идеологическим врагом румынских унионистов и их друзей в Кишиневе.

Румынские захватчики взорвали мавзолей, разбили саркофаг, а тело героя Гражданской войны Григория Котовского выбросили в ров с расстрелянными евреями. При этом, по легенде, румынский офицер отсек шашкой голову комкора. Три ордена Боевого Красного Знамени и Почетное революционное оружие были вывезены в Бухарест.

Некоторое время спустя железнодорожники из ближайшего депо, среди которых было много бывших котовцев, раскопали траншею и перезахоронили убитых. Тело Котовского опознал и спрятал у себя дома на чердаке, в большой бочке, залив его спиртом, начальник ремонтных мастерских Иван Скорубский . Там останки Котовского дождались наступления Красной армии в 1944-м.

После освобождения Котовска спецкомиссия во главе с первым секретарем горкома Ботвиновым провела экспертизу останков и приняла решение об их повторном захоронении. Уцелевшее подземелье мавзолея после ремонта было превращено в склеп. Тело Котовского запаяли в цинковый гроб. На месте упокоения героического комкора поставили фанерный памятник, на котором закрепили его портрет.

В 1965 году состоялось торжественное открытие нового мавзолея Котовскому. В наземной его части был установлен бюст комкора. Подземелье мемориала превратилось в мраморный зал с постаментом, на котором стоял гроб, укрытый красно-черным бархатным покрывалом. Мемориал существует и по сей день, правда, сказывается почти полувековое отсутствие ремонта и планомерная работа грунтовых вод. Вход в запущенный склеп закрыт на замок.

Неизвестно, однако , действительно ли в гробу под кумачом покоится Григорий Котовский, или это чьи–то безымянные останки, так как даже после развала СССР никто из его наследников не потребовал захоронить его прах или провести экспертизу ДНК.

Григорий Котовский был награждён Георгиевским крестом 4-й степени, тремя орденами Красного Знамени и Почётным революционным оружием - инкрустированной золотом кавалерийской шашкой с наложенным на эфес знаком ордена Красного Знамени. Три ордена Боевого Красного Знамени и Почётное революционное оружие Котовского были украдены румынскими войсками из мавзолея во время оккупации. После войны Румыния официально передала награды Котовского СССР. Награды хранятся в Центральном музее Вооружённых Сил в Москве.

Жена - Ольга Петровна - Котовская , по первому мужу Шакина (1894-1961) родом из Сызрани, выпускница медицинского факультета Московского университета, была ученицей хирурга Н. Н. Бурденко; член большевистской партии, добровольцем ушла на Южный фронт. Познакомилась с будущим мужем осенью 1918 года в поезде, когда Котовский догонял бригаду после перенесённого тифа, в конце этого же года поженились. Служила врачом в кавалерийской бригаде Котовского. После гибели мужа работала в Киевском окружном госпитале, майор медицинской службы.

У Григория Котовского было двое детей . Сын - Григорий Григорьевич Котовский (1923-2001), известный советский учёный, во время Великой Отечественной войны - лейтенант, командир зенитно-пулемётного взвода. Дочь - Елена Григорьевна Котовская (по первому мужу Пащенко) родилась через пять дней после гибели отца, 11 августа 1925 года. Филолог, работала преподавателем русского языка и литературы в Киевском государственном университете.

В 1939 году в Румынии Ион Ветрилэ создал революционную анархо-коммунистическую организацию «Гайдуки Котовского ». Когда советские войска в 1940 году заняли Бессарабию, был найден, осуждён и казнён полицейский чин, который в 1916 году поймал Григория Котовского - бывший пристав Хаджи-Коли , выполнявший в 1916 году свой служебный долг по поимке Григория Котовского.

Имя Григория Котовского было присвоено заводам и фабрикам, колхозам и совхозам, пароходам, кавалерийской дивизии, партизанскому отряду во время Великой Отечественной войны.

6 августа 1925 года был убит Григорий Котовский. Человек неординарный. Одни называли его Гришкой-Котом, другие – Робином Гудом. Ещё при жизни Котовский стал легендой, его смерть только добавила вопросов.

Григорий Иванович Котовский… Легендарная личность в СССР… Мало кто знал тогда, что «пламенный революционер» пятнадцать лет был бандитом и только семь с половиной лет революционером…

Григорий Иванович Котовский родился 12 июля 1881 года в местечке Ганчешты (Хынчешты), Кишиневского уезда Бессарабии, в семье механика винокуренного завода, который принадлежал родовитому бессарабскому князю Манук-Бею.

Родители Григория - отец Иван Николаевич и мать Акулина Романовна - воспитывали шестерых детей.

Факт, но свою биографию Котовский постоянно фальсифицирует: то указывает иные года рождения – в основном 1887 или 1888 годы, то утверждает, что происходит «из дворян», а в советских энциклопедиях читаем – «из рабочих».

Кстати, о факте «омоложения» Григория Ивановича Котовского на 6-7 лет, то есть о том, что Котовский родился в 1881 году, стало известно только после его смерти в 1925 году.

Даже в анкетах для вступления в коммунистическую партию Григорий Иванович указывал мнимый возраст, тщательно утаивая тайны своей юности.

Да и национальность указывал несуществующую – «бессарабец», хотя с Бессарабией был связан только местом рождения и ни его отец, ни мать ни к молдаванам, ни к «бессарабам» себя не относили. Отец его был, видимо, обрусевшим православным поляком, быть может, украинцем, мать – русской.

Крайний эгоцентрист и «нарцисс», он всю свою жизнь не мог смириться с тем, что отец его происходил «из мещан города Балты», а не из «графов». Даже после революции, когда принадлежность к дворянскому сословию очень вредила людям, Григорий Котовский указывал в анкетах, что происходил из дворян, а дед его был «полковником Каменец-Подольской губернии».

О своем детстве Григорий Иванович вспоминал, что «был слабым мальчиком, нервным и впечатлительным. Страдая детскими страхами, часто ночью, сорвавшись с постели, бежал к матери (Акулине Романовне), бледный и перепуганный, и ложился с ней. Пяти лет упал с крыши и с тех пор стал заикой. В ранних годах потерял мать…»

С тех пор Котовский страдал эпилепсией, расстройствами психики, страхами….

После смерти матери заботу о воспитании Гриши взяли на себя его крестная мать София Шалль, молодая вдова, дочь инженера, бельгийского подданного, который работал по соседству и был другом отца мальчика, и крестный отец – помещик Манук-Бей.

Отец Григория умер 1895 году от чахотки, как пишет Котовский - «в бедности», но это опять ложь: семья Котовских жила хорошо, нужды не испытывала, имела собственный дом.

В этом же 1895 году владелец поместья «Ганчешты» и крестный отец Григория - Манук-Бей - устраивает его в Кишиневское реальное училище и оплачивает его обучение.

Манук-Бей принимал активное участие в жизни семьи Котовских, например пособие на учение было даровано также одной из сестер Котовских, а во время годичной болезни Ивана Котовского Манук-Бей выплачивал больному жалование и оплачивал визиты врачей.

Григорий Котовский, впервые попав в такой крупный город, как Кишинев, и оставшись там совершенно без присмотра, стал прогуливать занятия в реальном училище, хулиганить и через три месяца был выгнан из него.

Соученик Котовского, Чеманский, который впоследствии стал полицейским, вспоминает, что Гришу ребята называли «Березой» – так в деревнях зовут смелых, драчливых парней с манерами лидеров.

После того, как Котовского выгнали из реального училища, Манук-Бей устраивает его в Кокорозенское сельскохозяйственное училище и оплачивает весь пенсион.

Котовский, вспоминая годы учебы, писал, что в училище он «проявлял черты той бурной, свободолюбивой натуры, которая позднее развернулась во всю ширь… не давая покоя школьным наставникам».

В 1900 году Григорий Иванович закончил Кокорозенское училище, где особенно изучал агрономию и немецкий язык, ведь его крестный отец Манук-Бей обещал направить его для продолжения обучения на Высшие сельскохозяйственные курсы в Германию.

В отдельных книгах о Котовском указывалось, видимо, с его слов, что он заканчивает училище в 1904 году. Что хотел утаить Котовский? Вероятно, свои первые уголовные дела и аресты.

В автобиографии он писал, что в училище в 1903 году знакомится с кружком социал-демократов, за что впервые попадает в тюрьму, но, тем не менее, никаких данных об участии Григория Ивановича Котовского в революционном движении в те годы историки так и не смогли найти…

В 1900 году Григорий Котовский, как практикант, работал помощником управляющего в имении «Валя – Карбуна» у молодого помещика М. Скоповского (в других документах - Скоковского) в Бендерском уезде и был выгнан из имения уже через два месяца своей практики за обольщение жены помещика.

Не получилась практика и у помещика Якунина в имении Максимовка Одесского уезда - в октябре того же года Григорий был выгнан за похищение 200 рублей хозяйских денег…

Так как практика не была закончена, документов об окончании училища Котовский не получил.

В 1902 году умирает Манук-Бей. Котовский опять-таки нанимается помощником управляющего к помещику Скоповскому, который к этому времени уже развелся с женой. На этот раз, узнав, что ему грозит скорый призыв в армию, Григорий присваивает 77 рублей, полученных от продажи помещичьих свиней, и ударяется в бега, но был пойман Скоповским. Помещик нагайкой отхлестал Котовского, а помещичьи слуги жестоко избили его и связанного бросили в февральской степи.

В марте – апреле 1902 года Котовскнй пробует устроиться управляющим к помещику Семиградову, но тот соглашается предоставить ему работу только при наличии у него рекомендательных писем от предыдущих нанимателей. Так как никаких рекомендаций, а уж тем более положительных, у Котовского не было, он подделывает документы о своей «образцовой» работе у помещика Якунина, но «низкий» слог и безграмотность этого документа заставили Семиградова перепроверить подлинность данной рекомендации.
Семиградов, связавшись с Якуниным, узнал, что симпатичный молодой агроном – вор и мошенник, а Котовский за этот подлог получил четыре месяца тюрьмы…

Период с декабря 1903 года по февраль 1906 года – это время, когда Григорий Иванович Котовский становится признанным лидером бандитского мира.

Котовский вспоминал, что в 1904 году поступил «практикантом по сельскому хозяйству» в экономию Кантакузино, где «крестьяне работали на помещика по 20 часов в день». Он был там практически надсмотрщиком, однако утверждал, что «с трудом выносил режим… тесными нитями связался с батрацкой голытьбой»

Хозяин поместья князь Кантокузино узнав, что его жена «увлеклась молодым практикантом», замахнулся на Гришу плеткой, за что, якобы, Григорий «решает отомстить той среде, в которой вырос, и сжигает имение князя».
И опять ложь - в это время Григорий работал лесным объездчиком в селе Молешты у помещика Авербуха, а в дальнейшем – рабочим на пивоваренном заводе Раппа…

В январе 1904 года началась русско-японская война, и Григорий скрывается от мобилизации в Одессе, Киеве и Харькове. В этих городах он в одиночку или в составе эсеровских террористических групп принимает участие в налетах по экспроприации ценностей.

Осенью 1904 года Котовский становится во главе кишиневской эсеровской группы, что занималась грабежами и вымогательствами.

В 1905 году Григорий был арестован за уклонение от призыва, а о его участии в налетах и грабежах полиция тогда не догадывалась. Несмотря на судимости, Котовский был отправлен в армию, в 19-й Костромской пехотный полк, который находился тогда в Житомире на доукомплектации.

В мае 1905 года Котовский бежал из полка и с помощью житомирских эсеров, которые снабдили его фальшивыми документами и деньгами, отправляется в Одессу.

О своем дезертирстве в советское время Григорий Котовский не вспоминал…

За дезертирство тогда полагалась каторга, поэтому с мая 1905 для Котовского начались времена «уголовного подполья».

В своих записках, которые Котовский вел в 1916 году в Одесской тюрьме и называл «Исповедью», он писал, что первый грабеж он совершил под влиянием революции летом 1905 года. Оказывается, революция была виновата в том, что он стал бандитом…

В своей автобиографии он пишет: «…Я с первого момента моей сознательной жизни, не имея тогда еще никакого понятия о большевиках, меньшевиках и вообще революционерах, был стихийным коммунистом…» Однако, на самом деле бандитская карьера Григория Ивановича Котовского началась с участия в мелких налетах на квартиры, магазины и помещичьи усадьбы…

С октября 1905 года Котовский заявляет, что он анархист-коммунист или анархист- индивидуалист и действует самостоятельно как атаман отряда в 7-10 боевиков (З. Гроссу, П. Демянишин, И. Головко, И. Пушкарев и другие).

Отряд Котовского базировался в Бардарском лесу, который находился у родных Ганчешт, а образцом для подражания атаман избрал легендарного молдавского разбойника XIX века Васыля Чумака.

С января 1906 года в банде Котовского уже 18 хорошо вооруженных человек, многие из которых действуют на конях. Штаб-квартира банды переместилась в Иванчевский лес на околицах Кишинева. Для Бессарабии это было крупное бандитское формирование, которое могло конкурировать с самой влиятельной там бандой Бужора, насчитывавшей до сорока бандитов.

В декабре 1905 котовцы провели двенадцать нападений на купцов, царских чиновников, помещиков (в том числе на кишиневскую квартиру Семиградова). Январь следующего года был особенно «жарким». Начался он нападением первого числа на купца Гершковича в Ганчештах. Однако сын купца выбежал из дома и поднял крик, на который сбежались полиция и соседи. Отстреливаясь, котовцы едва смогли унести ноги…

6-7 января банда совершила 11 вооруженных ограблений. Всего с 1 января по 16 февраля было совершено 28 ограблений. Случалось, что за один день ограблению подвергались три квартиры или четыре экипажа. Известно нападение Котовского на имение своего благодетеля, которым владел после смерти Манук-Бея помещик Назаров.

В начале 1906 года полиция объявила за поимку Котовского премию в две тысячи рублей.

Котовский был артистичен и самолюбив, величал себя «атаманом Адским» или «Атаманом Ада», распространял о себе легенды, слухи, небылицы, а во время своих налетов частенько устрашающе кричал: «Я Котовский!». Он был человеком самовлюбленным и циничным, склонным к позерству и театральным жестам.

О разбойнике Котовском знали многие в Бессарабской и Херсонской губерниях!

В городах он появлялся всегда в образе богатого, элегантного аристократа, выдавал себя за помещика, коммерсанта, представителя фирмы, управляющего, машиниста, представителя по заготовке продуктов для армии… Он любил посещать театры, любил хвастать своим зверским аппетитом (яичница из 25 яиц!), его слабостью были породистые кони, азартные игры и женщины.

Полицейские сводки воспроизводят «портрет» уголовника: рост 174 сантиметра (был он вовсе не «богатырского, двухметрового роста», как писали многие), плотного телосложения, несколько сутуловат, имеет «боязливую» походку, во время ходьбы покачивается. Котовский был обладателем круглой головы, карих глаз, маленьких усов. Волосы на его голове были редкими и черными, лоб «украшали» залысины, под глазами виднелись странные маленькие черные точки – татуировка блатного авторитета, «пахана». От этих наколок Котовский старался избавиться позже.

Кроме русского, Котовский владел молдавским, еврейским, немецким языками. Он производил впечатление интеллигентного, обходительного человека, легко вызывал симпатии многих.

Современники и полицейские сводки указывают на огромную силу Григория. С детства он начал заниматься поднятием тяжестей, боксом, любил скачки. В жизни, а особенно в тюрьмах, это ему очень пригодилось. Сила ему давала независимость, власть, устрашала врагов и жертвы.

Котовский той поры – это стальные кулаки, бешеный нрав и тяга к всевозможным утехам. Когда он не коротал время на тюремных нарах или на «больших дорогах», выслеживая жертву, он прожигал жизнь на скачках, в публичных домах, в шикарных ресторанах.

В феврале 1906 года Котовский был узнан, арестован и помещен в Кишиневскую тюрьму, где стал признанным авторитетом. Он менял порядки заключенных, расправлялся с неугодными, а в мае 1906 года попытался безрезультатно организовать побег семнадцати уголовников и анархистов из тюрьмы. Позже Григорий еще дважды пытался бежать, но опять безуспешно.

31 августа 1906 года, закованный в кандалы, он смог выбраться из одиночной камеры для особо опасных преступников, которая постоянно охранялась часовым, попасть на тюремный чердак и, сломав железную решетку, спуститься с него во двор тюрьмы по веревке, предусмотрительно сделанной из разрезанного одеяла и простыни. Тридцать метров отделяло чердак от земли!

После этого он перебрался через забор и оказался в ожидавшей его пролетке, которую заботливо подогнали его сообщники.

Столь мастерски исполненный побег не оставляет сомнений в том, что охрана и, быть может, начальство были подкуплены.

5 сентября 1906 года пристав Кишиневского городского участка Хаджи-Коли с тремя сыщиками пытаются задержать Котовского на одной из улиц Кишинева, но ему удается бежать, несмотря на две пули, застрявшие в ноге.

Наконец 24 сентября 1906 года пристав Хаджи-Коли задерживает разбойника, проведя повальную облаву самых злачных районов Кишинева. Но оказавшись в камере, Котовский снова готовит побег, а в его постоянно охраняемой камере во время обыска обнаруживают револьвер, нож и длинную веревку!

В апреле 1907 года состоялся суд над Котовским, который поразил многих относительно мягким приговором – десять лет каторги: тогда и за более мелкие преступления казнили…

Сам Котовский на суде заявлял, что занимался не грабежами, а «борьбой за права бедных» и «борьбой против тирании».

Высшие судебные инстанции были не согласны с мягким приговором и провели повторное рассмотрение дела. Следствие выявило, что банду Котовского «прикрывали» полицейские чины, а один из полицейских даже сбывал награбленное котовцами.

Через семь месяцев, при повторном рассмотрении дела, Котовский получил двенадцать лет каторги…

До января 1911 года Котовский побывал в Николаевской каторжной тюрьме, а также в Смоленской и Орловской тюрьмах, а в феврале 1911 года он попадает на настоящую каторгу в Казаковскую тюрьму (Нерченский уезд Забайкальской губернии), заключенные которой добывали золотоносную руду.

Он заслужил доверие у тюремной администрации и его назначили бригадиром на постройке Амурской железной дороги, куда в мае 1912 года перевели из шахты.

27 февраля 1913 года Котовский совершает побег. В своей «советской» автобиографии Котовский писал, что «при побеге убил двух конвоиров, охранявших шахту»: и снова ложь…

По фальшивому паспорту на имя Рудковского он некоторое время работал грузчиком на Волге, кочегаром на мельнице, чернорабочим, кучером, молотобойцем. В Сызрани его кто-то опознал, и по доносу Котовского арестовали, однако из местной тюрьмы он легко бежал…

Осенью 1913 года Котовский возвращается в Бессарабию, где к концу года он опять собрал вооруженную банду в семь человек, а в 1915 году котовцев было уже 16 человек.

Первые налеты Котовский совершил на старого обидчика, помещика Назарова из Ганчешт, С. Руснака, Бандерское казначейство и кассу винокуренного завода. В марте 1916 года котовцы совершили нападение на арестантский вагон, который стоял на запасных путях станции Бендеры. Переодевшись в офицерскую форму, бандиты разоружают охрану и освобождают 60 уголовников, несколько освобожденных остались в банде Котовского.

В сводке полицмейстеру отмечалось, что банда Котовского действовала, как правило, по одному сценарию. В налетах на квартиры принимали участие 5-7 человек в черных масках с прорезями для глаз. Несмотря на то, что его подручные выходили на «дело» в масках, Котовский маску не надевал, а иногда даже представлялся своей жертве.

Бандиты являлись вечером и занимали свои места, действовали по указанию главаря. Интересно, если жертва просила Котовского «не забирать все» или «оставить что-то на хлеб», «атаман Ада» охотно оставлял жертве некоторую сумму.

Как свидетельствует уголовная статистика, Григорий Иванович в 1913 году успел совершить пять грабежей в Бессарабии, в 1914 году он стал грабить в Кишиневе, Тирасполе, Бендерах, Балте (всего до десяти вооруженных налетов), в 1915 году – в начале 1916 года котовцы совершили более двадцати налетов, в том числе три в Одессе…

Тогда Котовский мечтал «лично собрать 70 тысяч рублей и махнуть навсегда в Румынию»

В сентябре 1915 года Котовский и его бандиты совершили налет на одесскую квартиру крупного скотопромышленника Гольштейна, где Котовский, вынув револьвер, предложил купцу внести в «фонд обездоленных на покупку молока десять тысяч рублей, так как многие одесские старушки и младенцы не имеют средств на покупку молока». Арон Гольштейн предложил «на молоко» 500 рублей, однако котовцы усомнившись, что в таком богатом доме находится столь малая сумма, изъяли из сейфа и карманов Гольштейна и его гостя барона Штайберга 8838 рублей «на молоко». Юмористом был Григорий Иванович, в 1915 году за такие деньги можно было напоить молоком всю Одессу…

1916 год – вершина «воровской популярности» Григория Ивановича Котовского. Газета «Одесская почта» помещает статью под названием «Легендарный разбойник». Котовского называют «бессарабским Зелем-ханом», «новым Пугачевым или Карлом Моором», «бандитом-романтиком». Он становится героем «желтой» прессы, «лубочным разбойником», о приключениях которого он мечтал в детстве. Причем героем «справедливым», который избегал убивать во время налетов, и грабил только богатых…

«Одесские новости» писали: «Чем дальше, тем больше выясняется своеобразная личность этого человека. Приходится признать, что название «легендарный» им вполне заслужено. Котовский как бы бравировал своей беззаветной удалью, своей изумительной неустрашимостью…

Живя по подложному паспорту, он спокойно разгуливал по улицам Кишинева, просиживал часами на веранде местного кафе «Робин», занимал номер в самой фешенебельной местной гостинице»

В конце февраля 1916 года Котовский перенес свою «деятельность» в Винницу.

Генерал-губернатор Херсонской губернии М. Эбелов бросил на поимку котовцев крупные силы полиции. Продолжалась мировая война, рядом проходил Румынский фронт, а котовцы подрывали надежность тыла. Снова во всех населенных пунктах появились листовки с предложением награды в 2000 рублей за указание места, где скрывается бандит Котовский.

С конца января 1916 года начались аресты членов банды. Первыми были арестованы: Ивченко, Афанасьев и известный лидер преступного мира Исаак Рутгайзер. При выезде из Тирасполя повозку, в которой ехали эти преступники, нагнала полиция, завязалась перестрелка, и бандиты были захвачены.

Помощник начальника одесского сыска Дон-Донцов задержал 12 котовцев, но сам атаман скрылся…

В начале июня 1916 года Котовский объявился на хуторе Кайнары, в Бессарабии. Вскоре выяснилось, что он скрывается под именем Ромашкана и работает надсмотрщиком над сельскохозяйственными работниками на хуторе помещика Стаматова.

25 июня полицейский пристав Хаджи-Коли, уже три раза арестовывавший Котовского, начинает операцию по его задержанию. Хутор был окружен тридцатью полицейскими и жандармами. При аресте Котовский оказал сопротивление, пытался бежать, за ним гнались 12 верст…

Как загнанный зверь, он прятался в высоких хлебах, но был ранен в грудь двумя пулями, схвачен и закован в ручные и ножные кандалы.

В аресте Котовского принимал участие его товарищ по учебе, ставший помощником пристава, – Петр Чеманский. Интересно, что через двадцать четыре года, когда войска Красной Армии вошли в Бессарабию, старика Чеманского судил военный трибунал и приговорил к расстрелу за участие в аресте Котовского…

В октябре 1916 года состоялся суд над Григорием Котовским. Хорошо осознавая, что ему неизбежно грозит казнь, Котовский полностью раскаялся и заявил в свое оправдание, что часть захваченных денег он отдавал бедным и в Красный Крест, на помощь раненным на войне. Но при всем при том никаких доказательств этих благородных деяний не предъявил…

Котовский оправдывался тем, что он не только не убивал людей, но и никогда из оружия не стрелял, а носил его ради форса, потому что «уважал человека, его человеческое достоинство… не совершая никаких физических насилий потому, что всегда с любовью относился к человеческой жизни».

Просил Григорий отправить его «штрафником» на фронт, где он «с радостью погибнет за царя»…

Однако в середине октября 1916 года он был приговорен Одесским военно-окружным судом к казни через повешенье.

В то время, как власти не спешили исполнить приговор, Котовский забросал царскую канцелярию прошениями о помиловании. Одновременно он отослал в местную администрацию просьбу заменить повешение расстрелом.
За разбойника ходатайствовали популярный тогда командующий Юго-Западным фронтом генерал Брусилов и его жена Надежда Брусилова-Желиховская. Котовский, зная, что мадам Брусилова занимается благотворительностью и опекает осужденных, пишет ей письмо, умоляя спасти его.

Вот строчки из этого письма: «…поставленный своими преступлениями перед лицом позорной смерти, потрясенный сознанием, что, уходя из этой жизни, оставляю после себя такой ужасный нравственный багаж, такую позорную память и испытывая страстную, жгучую потребность и жажду исправить и загладить содеянное зло… чувствуя в себе силы, которые помогут мне снова возродиться и стать снова в полном и абсолютном смысле честным человеком и полезным для своего Великого Отечества, которое я так всегда горячо, страстно и беззаветно любил, я осмеливаюсь обратиться к Вашему Превосходительству и коленопреклоненно умоляю заступиться за меня и спасти мне жизнь»

В письме он так именует себя: «…не злодей, не прирожденный опасный преступник, а случайно павший человек».

Письмо к Надежде Брусиловой спасло жизнь приговоренному. Госпожа Брусилова была очень восприимчива и жалостлива, а главное – ее муж, командующий Юго-Западным фронтом, непосредственно утверждал смертные приговоры. По настоянию жены генерал Брусилов сначала просил губернатора и прокурора отложить казнь, а впоследствии своим приказом заменил казнь пожизненной каторгой. Позже, встретившись с мадам Брусиловой, Котовский поблагодарил ее за спасение своей жизни и заявил, что теперь «будет жить для других».

После Февральской революции 1917 года ворота тюрем распахнулись для революционеров, но Котовского решили не выпускать на волю, причем вместо пожизненной каторги ему присуждают 12 лет каторги с запрещением заниматься общественно-политической деятельностью…

8 марта 1917 года в Одесской тюрьме вспыхнул бунт заключенных, во время которого отличился заключенный Котовский, призывавший уголовников прекратить бунт. Он надеялся, что такой поступок ему зачтется. Результатом этого бунта стали новые тюремные «революционные» порядки, которые по сообщению газеты выражались в следующем: «Все камеры открыты. Внутри ограды нет ни одного надзирателя. Введено полное самоуправление заключенных. Во главе тюрьмы Котовский и помощник присяжного поверенного Звонкий. Котовский любезно водит по тюрьме экскурсии».

В конце марта 1917 года газеты сообщали, что Котовский был на время отпущен из тюрьмы, и он явился к начальнику Одесского военного округа генералу Марксу с предложением о своем освобождении. Котовский убеждал генерала, что может принести большую пользу нового режиму как организатор «революционной милиции».

Он заявил, что знает всех преступников Одессы и может помочь в их аресте или перевоспитании. В прессе появлялись сообщения о том, что Котовский успел оказать некоторые услуги Секции общественной безопасности в поимке провокаторов и уголовных. В частности, он ходил вместе с милицией на обыски и аресты, будучи при этом заключенным…

Невероятная изворотливость и способность жертвовать… своими сообщниками!

Однако его предложение было отклонено одесскими городскими властями, но Котовский не унимался…

Он отправил телеграмму министру юстиции А. Керенскому, которому сообщил об «издевательствах над старым революционером», и просил отправить его на фронт, но тот, не решаясь сам освободить разбойника, вернул прошение «на усмотрение местных властей».

5 мая 1917 года по распоряжению начальника штаба Одесского округа и решению суда Григорий Иванович Котовский наконец-то был условно освобожден, причем с условием немедленного «выдворения» на фронт. Однако позже Котовский утверждал, что был освобожден «по личному распоряжению Керенского». Еще до этого Котовский имел «особый статус» заключенного, носил гражданскую одежду, часто приходил в тюрьму только на ночлег!

В марте – мае 1917 года «вся Одесса» носила Котовского буквально на руках. В Одесском оперном театре Григорий Котовский предлагает на аукцион свои «революционные» кандалы: ножные кандалы приобрел либеральный адвокат К. Гомберг за огромную сумму в 3 100 рублей и передал их как дар музею театра, а ручные кандалы приобрел хозяин «Кафе Фанкони» за 75 рублей, и они несколько месяцев служили рекламой кафе, красуясь на витрине. Во время аукциона в театре юный Леонид Утесов подбадривал его репризой: «Котовский явился, буржуй всполошился!»

783 рубля, из вырученных за кандалы, Котовский передал в фонд помощи заключенным Одесской тюрьмы…

Летом 1917 года Григорий Иванович Котовский в качестве добровольца-вольноопределяющегося 136-го Таганрогского пехотного полка 34-й дивизии (по другим данным – лейб-гвардии уланского полка) уже на Румынском фронте – «смывает кровью позор».

В настоящих боевых действиях Котовскому так и не пришлось участвовать, но миру он поведал о жарких боях, опасных рейдах в тыл врага… и сам «наградил» себя за храбрость Георгиевским крестом и чином прапорщика, хотя в действительности произведен был только в унтер-офицеры! И снова ложь…

В начале января 1918 года Котовский, в компании анархистов, помогает большевикам совершить захват власти в Одессе и Тирасполе. Хотя, почему-то, о днях революции он не любил вспоминать, и эти дни стали очередным «белым пятном» его биографии. Известно, что Котовский становится уполномоченным Румчерода и выезжает в Болград, чтобы предотвратить еврейский погром.

В Тирасполе в январе 1918 года Котовский собирает отряд из бывших уголовников и анархистов для борьбы против румынских королевских войск. 14 января отряд Котовского прикрывает отход красных войск из Кишинева, затем он возглавляет южный участок обороны Бендер от румынских войск, а 24 января отряд Котовского численностью в 400 бойцов направился под Дубоссары, разбив румынские передовые части.

Позже Котовский становится командиром «Партизанского революционного отряда, борющегося против румынской олигархии» в составе Одесской советской армии.

В феврале 1918 года конная сотня Котовского была включена в состав одной из частей Особой советской армии – в Тираспольский отряд. Эта сотня совершает набеги на молдавскую территорию, нападая на мелкие румынские подразделения в районе Бендер, однако уже 19 февраля Котовский, расформировав свою сотню, выходит из подчинения командованию и начинает действовать самостоятельно. По сути банда осталась бандой, и ее больше интересовали реквизиции, чем военные действия…

В начале марта 1918 года войска Германии и Австро-Венгрии развернули наступление на Украине, был захвачен Киев, угроза нависла и над Одессой… В то время как командарм Муравьев подготавливал оборону Одессы, «партизанско-разведывательный отряд» Котовского бежал из Приднестровья через Раздельную и Березовку на Елизаветград и дальше на Екатеринослав – в тыл.

Тогда-то судьба и свела Котовского с анархистами – Марусей Никифоровой и Нестером Махно. Однако Григорий на тот момент уже сделал выбор, далекий от романтических фантазий анархистов. Следы Котовского теряются в суматохе отступления Красной Армии из Украины. В апреле он распускает свой отряд и в это судьбоносное для революции время направляется в отпуск.

Это стало новым дезертирством «героя с расшатанными нервами»…

Вскоре Котовский попадает в плен к белогвардейцам-дроздовцам, которые прошли маршем по красным тылам от Молдовы до Дона, но и от них Котовский бежал в Мариуполе, спасшись от очередного неминуемого расстрела.
Ходили слухи, что в начале 1919 года у Котовского завязался бурный роман со звездой экрана Верой Холодной. Эта очаровательная женщина оказалась в гуще политических интриг: разведки и контрразведки красных и белых пытались использовать ее популярность и светские связи. Но в феврале 1919 года она внезапно умерла, а возможно, была убита, а тайна ее смерти так и осталась неразгаданной…

В то время, наравне с администраторами гетманской Украины и австрийским военным командованием, Одессой правил «король воров» Мишка Япончик. Именно с ним у Котовского наладились тесные «деловые» отношения. Котовский в те времена организует террористическую, диверсионную дружину, которая, имея связи с большевистским, анархистским и левоэсеровским подпольем, фактически никому не подчинялась и действовала на свой страх и риск. Численность этой дружины в разных источниках разная – от 20 до 200 человек. Реальнее выглядит первая цифра…

Эта дружина «прославилась» убийствами провокаторов, вымогательством денег у фабрикантов, хозяев гостиниц и ресторанов. Обычно Котовский присылал жертве письмо с требованием выдать деньги «Котовскому на революцию».

Примитивный рэкет чередовался с крупными ограблениями…

Террористическая дружина Котовского помогла Япончику утвердиться «королем» одесских бандитов, ведь Япончика считали революционером анархистом. Тогда между Япончиком и Котовским не было большой разницы: оба рецидивисты – бывшие каторжане, анархисты. Вместе с «людьми Япончика» котовцы нападают на Одесскую тюрьму и освобождают заключенных, вместе громят конкурентов Япончика, «бомбят» магазины, склады, кассы.

Их совместное дело - восстание революционеров и бандитов в пригороде Одессы, на Молдованке, в конце марта 1919 года. Вооруженное выступление окраин носило ярко выраженную политическую окраску и было направлено против власти в Одессе белогвардейцев и интервентов Антанты.

Каждая из «союзных сторон» имела свои виды на восстание: люди Япончика упивались хаосом и стремились экспроприировать буржуазные и государственные ценности, а революционеры надеялись использовать бандитскую вольницу для создания хаоса и паники в городе, что, в свою очередь, должно было помочь осадившим Одессу советским войскам.

Тогда несколько тысяч восставших захватывают окраины Одессы и совершают вооруженные рейды в центр города. Против них белогвардейцы направляют войска и броневики, но восстановить свою власть на окраинах Одессы белые были уже не в силах…

В то время, как белогвардейские войска стали оставлять город и стягиваться к одесскому порту, дружина Котовского, пользуясь паникой, останавливала на улицах офицеров и убивала их. Засев на склонах над портом, котовцы обстреливали публику, что грузилась на пароходы, стремясь покинуть Одессу.

Тогда же каким-то неизвестным бандитам (может быть котовцам?) удалось совершить налет на государственный одесский банк и вывезти из него на трех грузовиках денег и ценностей на пять миллионов золотых рублей. Судьба этих ценностей осталась неизвестной. Только в народе в 1920-30-е годы ходили слухи о кладах Котовского, якобы зарытых где-то под Одессой…

24 июня 1881 года родился Григорий Котовский - деятель Гражданской войны, командир Красной Армии, «бессарабский Робин Гуд».

Личное дело

Григорий Иванович Котовский (1881-1926) до сих пор остается почти легендарным персонажем. Даже точный год рождения Котовского выяснился только после его смерти: в документах он указывал различные даты, чаще всего 1886 или 1887 годы, также противоречивы и недостоверны многие другие сведения, сообщаемые Котовским о своей семье и биографии.

Родился Григорий Котовский в местечке Ганчешты Кишиневского уезда (ныне молдавский город Хынчешты) в семье инженера-механика винокуренного завода, принадлежавшего князю Манук-Бею. В семье было шесть детей. В 1895 году умер его отец. Манук-Бей, который был крестным отцом Григория, оплатил учебу мальчика в Кишиневском реальном училище, а после того, как за нарушения дисциплины Григория отчислили, устроил его в Кокорозенское сельскохозяйственное училище. В дальнейшем Манук-Бей намеревался отправить юношу в Германию изучать агрономию, но стать профессиональным агрономом Котовскому не довелось из-за смерти своего покровителя.

После окончания училища в 1900 году Котовский для получения диплома должен был пройти практику. Он устраивается управляющим в различные имения, но нигде долго не задерживается, так как либо заводит роман с женой помещика, либо просто похищает хозяйские деньги. В 1902 году впервые был осужден на четыре месяца за подлог рекомендации от бывших работодателей. В 1907 году осужден снова - уже за растрату. После начала русско-японской войны Котовский скрывался от мобилизации в Одессе, Киеве и Харькове, где занимался грабежами и вымогательством. В 1905 году был арестован и принудительно отправлен на службу в 19-й Костромской пехотный полк, комплектовавшийся в тот момент в Житомире. Бежал из полка, благодаря помощи житомирских эсеров получил фальшивые документы и деньги на дорогу до Одессы.

Организовал вооруженный отряд, с которым грабил помещиков и одаривал бедняков. Образцом для подражания атаман избрал легендарного молдавского разбойника XIX века Васыля Чумака. Скрывался в Бардарском лесу возле Ганешт, затем в лесах в окрестностях Кишинева. Помимо многочисленных ограблений прославился нападением на полицейский конвой и освобождением двадцати крестьян, которые были арестованы за аграрные беспорядки (оставил записку: «Освободил арестованных Григорий Котовский»). В феврале 1906 года снова был арестован, в мае попытался бежать из Кишиневского тюремного замка, вместе с 17 сокамерниками разоружил караульных, но побег сорвался, так как бежавшие захотели освободить всех заключенных тюрьмы, и к зданию успело подойти подкрепление. В августе бежит один, сломав железную решетку, спустившись по веревке во двор тюрьмы и преодолев забор. В сентябре снова схвачен. В 1907 году был приговорен к 12 годам каторги, бежал из Нерчинска в 1913 году, добрался по тайге до Благовещенска. Работал грузчиком на Волге, кочегаром на мельнице, чернорабочим, кучером, молотобойцем. В Сызрани был опознан и арестован, но вновь бежал из тюрьмы.

Добравшись до родной Бессарабии вновь организовал вооруженный отряд и занялся грабежами. 25 июня 1916 года был ранен в перестрелке с полицией и арестован. Приговорен Одесским военно-окружным судом к смертной казни. Но после Февральской революции приговор был отменен, а Котовский освобожден в мае 1917 года и направлен в действующую армию.

Через пять месяцев произведен в прапорщики и награжден Георгиевским крестом 4-ой степени за храбрость (сведения об этом дошли только в сообщении самого Котовского). В ноябре 1917 года Котовский был избран в члены армейского комитета. Тогда же примкнул к левым эсерам и был избран членом солдатского комитета 6-й армии. В 1918 году возглавил «Партизанский революционный отряд, борющийся против румынской олигархии». В биографии Котовского 1918 - начала 1919 года особенно много белых пятен.

Чем знаменит

Григорий Котовский

Легендарный герой советского фольклора, налетчик и авантюрист, ставший в итоге красным командиром и удостоенный собственного мавзолея.

С июля 1919 года Григорий Котовский командует бригадой Красной армии. Участвует в 400-километровом походе от Днестра до Житомира, когда 12-ая армия сумела уйти от войск Деникина на территорию, контролируемую большевиками. С января 1920 года командовал кавалерийской бригадой 45-й стрелковой дивизии. За бои по освобождению Тирасполя награжден орденом Красного Знамени, второй орден получил за разгром отрядов Петлюры. С декабря 1920 года начальник 17-й кавалерийской дивизии Червонного казачества, в апреле-августе 1921 года командир Отдельной кавалерийской бригады. Участвовал в подавлении восстания Антонова. В 1921-1922 годы начальник 9-й Крымской кавалерийской дивизии, за бои против Тютюнника награжден третьим орденом Красного Знамени. С октября 1922 года командир 2-го конного корпуса.

В 1924 году Котовский, при поддержке Фрунзе, добился создания Молдавской Автономной Советской Республики в составе Украинской ССР. Становится членом ЦИК Советов Молдавской автономии, а также членом ЦИК Советов СССР и УССР. Летом 1925 года назначен заместителем наркома по военным и морским делам Фрунзе.

О чем надо знать

Таинственна история гибели Григория Котовского. 6 августа 1925 года во время отдыха в поселке Чебанка под Одессой он был застрелен Мейером Зайдером. Зайдер познакомился с Котовским в 1918 году, когда бы владельцем публичного дома в Одессе. Тогда Котовский некоторое время скрывался на его чердаке. В 1919 году Зайдер был адъютантом Мишки Япончика. В 1922 году Котовский в благодарность за давнюю помощь устроил его на должность начальника охраны сахарного завода.

Мотивы убийства неясны. Во время следствия Зайдер сначала утверждал, что лишь пытался успокоить Котовского, который во время ссоры с одним из офицеров, выхватил пистолет. При попытке отобрать оружие произошел выстрел. На суде Зайдер изменил показания, признав, что стрелял сам, так как Котовский не повышал его по службе. В народе широко распространился слух, что причиной убийства стал роман жены Зайдера с Котовским. Некоторые авторы выдвигали версию, что убийство было следствием борьбы за власть в руководстве РККА и что Котовский был устранен теми же силами, которые виновны в смерти Фрунзе. По еще одной версии, убийство было местью за Мишку Япончика, остатки полка которого были в 1919 году уничтожены кавалеристами Котовского. За убийство Зайдер был осужден на 10 лет, но всего через два года (в 1928 году) освобожден за примерное поведение. Осенью 1930 года он был убит тремя бывшими котовцами.

Прямая речь:

«…Прекрасно говорит по-русски, румынски, и еврейски, а равно может изъясняться на немецком и чуть ли не на французском языках. Производит впечатление вполне интеллигентного человека, умного и энергичного. В обращении старается быть со всеми изящным, чем легко привлекает на свою сторону симпатии всех имеющих с ним общение. Выдавать он себя может за управляющего имениями, а то и помещика, машиниста, садовника, сотрудника какой-либо фирмы или предприятия, представителя по заготовке продуктов для армии и прочее. Старается заводить знакомства и сношения в соответствующем кругу… В разговоре заметно заикается. Одевается прилично и может разыгрывать настоящего джентльмена. Любит хорошо и изыскано питаться…». Из полицейской характеристики (1915)

«Чем дальше, тем больше выясняется своеобразная личность этого человека. Приходится признать, что название «легендарный» им вполне заслужено. Котовский как бы бравировал своей беззаветной удалью, своей изумительной неустрашимостью... Живя по подложному паспорту, он спокойно разгуливал по улицам Кишинева, просиживал часами на веранде местного кафе «Робин», занимал номер в самой фешенебельной местной гостинице». Газета «Одесские новости» (1916)

«Я знал т. Котовского, как примерного партийца, опытного военного организатора и искусного командира. Я особенно хорошо помню его на польском фронте в 1920 году, когда т. Будённый прорывался к Житомиру в тылу польской армии, а Котовский вёл свою кавбригаду на отчаянно-смелые налёты на киевскую армию поляков. Он был грозой белополяков, ибо он умел "крошить" их, как никто, как говорили тогда красноармейцы. Храбрейший среди скромных наших командиров и скромнейший среди храбрых - таким помню я т. Котовского. Вечная ему память и слава», - Иосиф Сталин (1926)

12 фактов о Григории Котовском

• В анкетах в советское время Котовский указывал национальность «бессарабец».
• В реальном училище Котовский носил прозвище «Берёза», во время разбойных налетов 1905 - 1906 годов был известен как «атаман Ада», в кишиневской тюрьме получил кличку «Кот».
• В одном из поместий Котовский захватил отделанную золотом палку - подарок от персидского шаха и подарил ее кишиневскому полицейскому приставу Хаджи-Коли, который трижды арестовывал Котовского.
• После освобождения из тюрьмы в 1917 году Котовский устроил в одесском оперном театре аукцион, где продал свои кандалы за 3100 рублей. Через несколько дней он повторил аукцион (уже с другими кандалами) в кафе «Фалькони».
• В 1917-1918 годах Котовский отдавал часть средств из награбленного на содержание нескольких футбольных команд в Одессе.
• До сих пор на Херсонщине и Бесарабии ходят легенды о кладах, зарытых Котовским.
• Когда в 1920 году Котовский после ранения лечился в Одессе, он добился освобождения из ЧК сына поэта А. Федорова, который в 1916-1917 годах за отмену смертного приговора Котовского. Эта история легла в основу повести В. Катаева «Уже написан Вертер».
• Сын Котовского Григорий Григорьевич (1923—2001) стал известным историком-индологом, возглавлял отдел Индии и Южной Азии Института востоковедения АН СССР.
• После выхода на экраны в 1942 году приключенческого фильма «Котовский» стало популярным выражение «подстричь под Котовского», означающее стрижку налысо.
• После смерти Котовского его тело было забальзамировано и помещено в мавзолей в городе Бирзула (ныне - Котовск Одесской области). В 1941 году мавзолей был уничтожен румынскими войсками. Тело Котовского было выброшено в траншею вместе с трупами расстрелянных местных евреев. Рабочие железнодорожного депо вскрыли траншею и перезахоронили убитых, а останки Котовского тайно хранили в мешке до окончания оккупации в 1944 году. Мавзолей восстановлен в 1965 году.
• Заспиртованное сердце Григория Котовского долгое время хранилось в музее Одесского медицинского института, но в 1941 году было утрачено.
• В Тирасполе действует