Самая большая сказка в мире. Очень длинная сказка. Бурные девяностые и много водки

В старину, далёкую старину, жил один владетельный князь. Больше всего на свете любил он слушать сказки.Придут к нему его приближённые:- Чем угодно, князь, сегодня позабавиться? В лесу много всякого зверья: и вепрей, и оленей, и лисиц…- Нет, не хочу на охоту ехать. Лучше мне сказки сказывайте, да подлиннее.Начнёт, бывало, князь суд чинить.Пожалуется ему обиженный на виноватого:- Обманул он меня, вконец разорил…А виноватый в ответ:- Князь, я новую сказку знаю.- Длинную?- Длинную-длинную и страшную-страшную.- Ну, рассказывай!Вот тебе и суд, и управа!Станет князь совет держать, и там ему одни небылицы плетут.Слуги князя все деревни в том краю обегали, всех расспрашивали, не знает ли кто новой сказки позанятнее.Поставили по дороге заставы:- Эй, путник, стой! Стой, тебе говорят!Обомлеет путник от испуга. Что за беда нагрянула!- Стой, говори правду! Был ли ты на морском дне в гостях у морского царя?- Не-не-не был. Не довелось.- А на журавле летал?- Нет-нет, не летал. Клянусь, не летал!- Ну так полетишь у нас, если сейчас же, тут же, на этом самом месте, не сплетёшь небылицы почуднее.Но князю никто угодить не мог.- Сказки-то в наши времена пошли короткие, куцые… Только начнешь слушать с утра пораньше, как уже к вечеру сказка кончается. Нет, не те пошли теперь сказки, не те…И повелел князь повсюду объявить:«Кто придумает такую длинную сказку, что князь скажет: «Довольно!» - тот получит в награду все, что пожелает».Ну, тут уж со всех концов Японии, с ближних и дальних островов, потянулись к замку князя самые искусные рассказчики. Попадались среди них и такие, что целый день говорили без умолку, да еще и всю ночь в придачу. Но ни разу князь не сказал: «Довольно!» Только вздохнет:- Ну и сказка! Короткая, короче воробьиного носа. Была бы с журавлиный нос, я и то наградил бы!Но вот однажды пришла в замок седая сгорбленная старушонка.- Осмелюсь доложить, я первая в Японии мастерица длинные сказки сказывать. Многие у вас побывали, да никто из них и в ученики мне не годится.Обрадовались слуги, привели её к князю.- Начинай,- приказал князь.- Но смотри у меня, худо тебе будет, если зря похвасталась. Надоели мне короткие сказки.- Давно-давно это было,- начала старуха.- Плывут по морю сто больших кораблей, к нашему острову путь держат. Нагружены корабли по самые края драгоценным товаром: не шёлком, не кораллом, а лягушками.- Как ты говоришь - лягушками? - удивился князь.- Занятно, такого я ещё не слыхал. Видно, ты и в самом деле мастерица на сказки.- То ли ещё ты услышишь, князь. Плывут лягушки на корабле. На беду, только показался вдали наш берег, как все сто судов - трах! - разом налетели на камни. А волны кругом так и кипят, так и бушуют.Стали тут лягушки совет держать.«Давайте, сестры,- говорит одна лягушка,- доплывём до берега, пока не разбило наши корабли в мелкую щепу. Я старшая, я и пример покажу».Поскакала она к борту корабля.«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда голова, туда и ноги».И прыг в воду - шлёп!Тут и вторая лягушка поскакала к борту корабля.«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда одна лягушка, туда и другая».И прыг в воду - шлёп!Следом третья лягушка поскакала к борту корабля.«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда две лягушки, туда и третья».И прыг в воду - шлёп!Следом четвёртая лягушка поскакала к борту корабля…Целый день говорила старуха, а не пересчитала всех лягушек даже на одном корабле. А когда попрыгали все лягушки с первого корабля, принялась старуха пересчитывать лягушек на другом:- Вот запрыгала первая лягушка к борту корабля:«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда голова, туда и ноги».И прыг в воду - шлёп!…Семь дней не умолкала старуха. На восьмой день не вытерпел князь:- Довольно, довольно! Сил моих больше нет.- Как прикажешь, князь. Но ведь жаль. Я только-только за седьмой корабль принялась. Ещё много лягушек осталось. Но делать нечего. Пожалуй мне обещанную награду, я домой пойду.- Вот наглая старуха! Заладила одно и то же, как осенний дождик, ещё и награду просит.- Но ведь ты молвил: «Довольно!» А слово князя, так я всегда слышала, крепче тысячелетней сосны.Видит князь, от старухи не отговоришься. Приказал он выдать ей богатую награду и прогнать за двери.Долго ещё у князя в ушах звучало:«Ква-ква-ква, ква-ква-ква… Прыг в воду - шлёп!»С тех пор разлюбил князь длинные сказки.

Однажды в одной конторе забухал, значит, директор. Генеральный там, или наоборот исполнительный - хрен его пойми... В общем, главный самый.

А он так ничего себе человек, только когда пьет совсем - сразу и не скажешь. Взгляд только тяжелый становится, как UPS на 6500, и морда – как у налима. И идеи ему всякие приходят, а потом он и не помнит ничего.

И вот, значится, забухал он однажды и в пришел в офис ну просто совсем никакой. Мрачнее тонера. Видать, крепко отдохнули на выходных – из головной к нему приезжали, а кто приезжал и о чем они там пили – то только главбуху ведомо, а в главбухи только таких берут, которые даже в тюрьме не треплют, потому что их есть уголовная ответственность.

Но речь идет не об том, а о том, как тоска его обхватила. И так обхватила туго, как гриппинг тул какой для RJ-45. Он в офис зашел, секретарше гавкнул что-то - и в кабинет.

С той аж декорации обсыпались, как картинка с пиратского сидюка. Ну, кофия заварила (а кофе в офисе ихнем знатный был – из зоны.de аппарат привезли, но об том отдельная история, и я ее после расскажу), дрожит, а в кабинет пошла. А директор там за компом сидит и АРМ «Кадры» ковыряет. Хуман, значит, ресурсы исследует.

Кофия отхлебнул, в окно глядит, а секретарша его и спрашивает – дескать, так и так, есть ли какие распоряжения. А он и спрашиват - ну-ка, расскажи-ка мне про работу свою.
У нее совсем цветонасыщенность в лице пропала, заикание в вэйв-буфере пошло, так, мол, и так, типа письма рассылаю, на телефон отвечаю, а что ложка в кружке не директорская именная, так это финдиректор на выходных брал и еще не вернул, а зачем – не сказал. Ну, директор ей так сразу – нет мол, ты что-нибудь поинтереснее расскажи. А чего ей рассказывать, когда за три года самый случай был когда она с Анькой по межгороду за счет компании полчаса трепалась. Стоит глаза в пол, и молчит – «четыреста четыре» типа, нечего рассказать. Директор так в сторону: «Дура!», - а ей и говорит: «Ты мне теперь всех пришли сюда, с верхних должностей начиная, и пусть каждый готовит рассказку или случай там какой. Мне теперь до вечера дотянуть надо, бо как ежели сейчас опохмелиться, через то для компании может ущерб большой произойти. Потому те, которые историю короткую расскажут, уволены будут, прямо от стола не отходя. А истории все про работу должны быть, потому как в понедельник в офисе, да еще с директором, просто так балакать нельзя.

В общем, долго ли, коротко ли, поувольняли весь, значит, управленческий персонал практически. Ни одного ни директора, ни зам директора не осталось. Все сливали. Тунеядцы – одно слово, какие уж там случаи на работе, когда вся работа – следить, чтобы подчиненный на карьерном экскалаторе не объехал. Дольше всех финдиректор продержался – восемь минут про ту ложку рассказывал, а проговорился, что он в субботу вовсе не работать в офис приехал – так даже "рубль" сказать не успел, как приказ подписан был.

Уже и начальников отделов проредили, и наступает очередь начальника техотдела. А он по болезни отсутствовал – в выходные пробовал с мужиками менеджер закачек, и так накачались, что утром лицо в рулонный сканер не влезало. И вместо него пошел сисадминчик, эникейщик по нашему.

Заходит, директор даже удивился – ты мол, пошто без очереди. У меня там люди с тремя высшими и курсами в Лондоне еще неуволенные сидят. Ну, тот безбашенный был парень, говорит, типа, что поменялся с начальником очередью. На что ж ты, спрашивает директор, ее поменял? На винт, говорит, новый. А то мой старый в сервере стоит. Вот помните, у нас сервер падал? А, ну вам отсюда не видно – там горячая замена, все дела. И вот упал он, как водится, а бэкап лежал у начотдела дома, потому как нам на бэкап фондов не выделяют. А начотдела в отпуске был по случаю езды с гор со всей семьей в комплекте. Хорошо, модем подключен был и входящие принимал, на всякий случай. Ну, я свой винт в сервак переставил, полбазы живет, а полбазы надо с восстанавливать. А последний бэкап сделан еще до ремонта с переездом, когда сервак в подвал перевезли, и теперь ближайший сосок в инет на втором этаже. Ну я покрутился, смотрю – дискета есть. Три дюйма. Я бэкап поставил сливаться, в дискету 1.44 залил – и ножками в подвал. Вставил, слил, и обратно наверх. А там меня уже второй кусок дожидается. Ну, я его тоже на диск, и вниз – на сервак. Потом за следующим, и обратно - почти полтора метра за раз...

Директор чувствует – уже клевать носом стал, но держится. Потом у него вроде как помутнение наступило, в себя приходит вроде – уже не так таращит. Солнце садится, а эникейщик все травит и травит ту же тему, как плейлист зацикленный – дескать, по лестнице на второй – диск в дисковод – файл – сенд ту – диск в лапу – в подвал – диск в дисковод – аппенд – на второй... Директор головой помотал и говорит – мол, долго ты там еще диски таскать собрался? А тот отвечает – да ну, из двух гигов пока только шестьсот метров и перетащили. Директор на него руками замахал – хватит, говорит, а эникейщик в ответ – ты погоди, бэкап еще ресторить надо! В общем, директор ему там премию сразу, в отдел офисные кресла из натуральной кожи (ну, это я приврал ), УПС тот самый на 6500, блинорезку с запасом блинов, эникейщику персональный презент – флешку усбэшную на два гига и выделенку наконец-то оплатили.

А финдиректора так обратно и не взяли. Потому что не было никакой ложки.

Японская сказка

В старину, далёкую старину, жил один владетельный князь. Больше всего на свете любил он слушать сказки.
Придут к нему его приближённые:
- Чем угодно, князь, сегодня позабавиться? В лесу много всякого зверья: и вепрей, и оленей, и лисиц…
- Нет, не хочу на охоту ехать. Лучше мне сказки сказывайте, да подлиннее.
Начнёт, бывало, князь суд чинить.
Пожалуется ему обиженный на виноватого:
- Обманул он меня, вконец разорил…
А виноватый в ответ:
- Князь, я новую сказку знаю.
- Длинную?
- Длинную-длинную и страшную-страшную.
- Ну, рассказывай!
Вот тебе и суд, и управа!
Станет князь совет держать, и там ему одни небылицы плетут.
Слуги князя все деревни в том краю обегали, всех расспрашивали, не знает ли кто новой сказки позанятнее.
Поставили по дороге заставы:
- Эй, путник, стой! Стой, тебе говорят!
Обомлеет путник от испуга. Что за беда нагрянула!
- Стой, говори правду! Был ли ты на морском дне в гостях у морского царя?
- Не-не-не был. Не довелось.
- А на журавле летал?
- Нет-нет, не летал. Клянусь, не летал!
- Ну так полетишь у нас, если сейчас же, тут же, на этом самом месте, не сплетёшь небылицы почуднее.
Но князю никто угодить не мог.
- Сказки-то в наши времена пошли короткие, куцые… Только начнешь слушать с утра пораньше, как уже к вечеру сказка кончается. Нет, не те пошли теперь сказки, не те…
И повелел князь повсюду объявить:
«Кто придумает такую длинную сказку, что князь скажет: «Довольно!» - тот получит в награду все, что пожелает».
Ну, тут уж со всех концов Японии, с ближних и дальних островов, потянулись к замку князя самые искусные рассказчики. Попадались среди них и такие, что целый день говорили без умолку, да еще и всю ночь в придачу. Но ни разу князь не сказал: «Довольно!» Только вздохнет:
- Ну и сказка! Короткая, короче воробьиного носа. Была бы с журавлиный нос, я и то наградил бы!
Но вот однажды пришла в замок седая сгорбленная старушонка.
- Осмелюсь доложить, я первая в Японии мастерица длинные сказки сказывать. Многие у вас побывали, да никто из них и в ученики мне не годится.
Обрадовались слуги, привели её к князю.
- Начинай, - приказал князь. - Но смотри у меня, худо тебе будет, если зря похвасталась. Надоели мне короткие сказки.
- Давно-давно это было, - начала старуха. - Плывут по морю сто больших кораблей, к нашему острову путь держат. Нагружены корабли по самые края драгоценным товаром: не шёлком, не кораллом, а лягушками. - Как ты говоришь - лягушками? - удивился князь - Занятно, такого я ещё не слыхал. Видно, ты и в самом деле мастерица на сказки.
- То ли ещё ты услышишь, князь. Плывут лягушки на корабле. На беду, только показался вдали наш берег, как все сто судов - трах! - разом налетели на камни. А волны кругом так и кипят, так и бушуют.
Стали тут лягушки совет держать.
«Давайте, сестры,- говорит одна лягушка,- доплывём до берега, пока не разбило наши корабли в мелкую щепу. Я старшая, я и пример покажу».
Поскакала она к борту корабля.«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда голова, туда и ноги».
И прыг в воду - шлёп!
Тут и вторая лягушка поскакала к борту корабля.
«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда одна лягушка, туда и другая».
И прыг в воду - шлёп!
Следом третья лягушка поскакала к борту корабля.
«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда две лягушки, туда и третья».
И прыг в воду - шлёп!
Следом четвёртая лягушка поскакала к борту корабля…
Целый день говорила старуха, а не пересчитала всех лягушек даже на одном корабле. А когда попрыгали все лягушки с первого корабля, принялась старуха пересчитывать лягушек на другом:
- Вот запрыгала первая лягушка к борту корабля:
«Ква-ква-ква, ква-ква-ква, ква-ква-ква. Куда голова, туда и ноги».
И прыг в воду - шлёп!…
Семь дней не умолкала старуха. На восьмой день не вытерпел князь:
- Довольно, довольно! Сил моих больше нет.
- Как прикажешь, князь. Но ведь жаль. Я только-только за седьмой корабль принялась. Ещё много лягушек осталось. Но делать нечего. Пожалуй мне обещанную награду, я домой пойду.
- Вот наглая старуха! Заладила одно и то же, как осенний дождик, ещё и награду просит.
- Но ведь ты молвил: «Довольно!» А слово князя, так я всегда слышала, крепче тысячелетней сосны.
Видит князь, от старухи не отговоришься. Приказал он выдать ей богатую награду и прогнать за двери.
Долго ещё у князя в ушах звучало: «Ква-ква-ква, ква-ква-ква… Прыг в воду - шлёп!»
С тех пор разлюбил князь длинные сказки.

Сейчас пять минут до Нового года, а это означает, что все наливают напитки в бокалы, смотрят телевизор и, конечно, ждут, когда наступит время подарков. В эти минуты ты вспоминаешь всё, что было в году: все неудачи, моменты, когда тебе чрезвычайно везло, что ты хорошего и плохого делал.

Точно также было и в семье, члены которой носили странную фамилию Музыкант. Они радовались и ели вкусную еду. Их маленький той-терьер Шуша проснулся как будто специально для того, чтобы встретить Новый год со всеми, и теперь мешался под ногами.

Телеканал, который они смотрели, показывал 23:55 (всем известно, что такие часы настраиваются по атомным часам и показывают самое точное время в стране). Снизу, под табличкой с временем, на экране показывали звезд театра, эстрады и кинематографа, которые танцевали и пели, зажигали бенгальские огни и хлопали хлопушки.

Пока я вам всё это рассказываю, прошло уже две минуты, выходит 23:57, но, по какой-то странной причине на экране телеящика всё ещё горела надпись 23:55. Всем было настолько радостно, что Музыканты не обратили на это внимание. Но в последний момент мальчик Ваня спросил у своего папы, который час. Папа, в свою очередь уверенно ответил, что 23:57, что до Нового года осталось 3 минуты. Затем бабушка Вани автоматически посмотрела на часы на телевизоре и поняла, что папа неправ. Бабушка сказала ему это, и папа ответил, что 23:55 было 2 минуты назад, подтверждая это тем, что смотрел тогда на часы. Тут начался лёгкий спор, и Ваня переключил канал, чтобы проверить, что он показывает. Там тоже было 23:55. Ваня сказал, что происходит что-то странное, но все по-настоящему испугались, когда поняли, что их домашние настенные часы стоят на этом же делении циферблата.

Пока все осознавали ситуацию, Ваня исчез.

Он бежал в ближайший центр, где были атомные часы, которые определяли время в стране. Он понял, что он единственный, кто может спасти праздник, потому что знал, что в этом центре на Новый год дежурных не оставляют. У него был там знакомый. Он ему очень много рассказывал про его работу. Но также Ваня из этих разговоров узнал, что его знакомый уезжает в Австрию на Новый год кататься на горных лыжах. Соответственно и его нельзя было позвать на помощь.

А тем временем Ваня бежал и считал время. Пока он бежал, была страшная гроза, оказалось, что дорога до центра у него заняла 1 минуту 34 секунды, а добраться до главных часов - ещё 30 секунд.Но здесь у него возникла проблема - он знал очень мало о переводе атомных часов. Но тем не менее он отыскал в шкафу инструкцию и, действуя строго по ней, перевёл часы. На это ушло ещё 34 секунды. В итоге он перевёл часы на 4 минуты 38 секунд. Ура! Он успел до главного зимнего праздника! И через 22 секунды он услышал салют, который восхвалял победителя над временем и радовался, что Новый год наступил.

Он незаметно пришел домой и увидел результат своих действий – табличка на телевизоре показывала 00:01.

Следующим утром по телевизору рассказали, что в Новогоднюю ночь была временная аномалия, которую как раз исправил Ваня. Ваня пошел на телевидение, чтобы рассказать, как всё было.

Уже во второй половине первого дня Нового года началось расследование этого происшествия. Следователи обнаружили следы липкой синей жидкости, которую испускает только злая волшебница Гроза, которой было суждено уснуть до весны именно в эту Новогоднюю ночь от неснимаемого заклятия, которое в качестве наказания за то, что она пришла не в своё время года, наложил добрый Снег. Гроза пыталась избежать своего сна путём остановки времени, но Ваня не допустил этого, сам того не подозревая.

После этого Ваню узнавали на улицах города, и все очень любили, а потом, уже в глубокой старости он однажды сказал, что это были самые долгие три минуты в его жизни.

За десять лет за решеткой пожизненно осужденный Сергей Дюкарев написал пять книг, самая большая из них - сказка-трилогия «Похитители Солнца», в которой более тысячи страниц. Это своеобразный побег из тюрьмы в светлый и чистый вымышленный мир, где добро побеждает темные силы. Бывший убийца написал ее для дочери.

О жизни тюремщиков Дюкарев пишет мало. Преимущественно - это небольшие рассказы о том, что сам пережил, что слышал от сокамерников. В тюрьме он уже 17 лет. Из них десять последних почти каждый день пишет. Больше всего времени потратил на сказку для дочери. Так увлекся, что вышла сказка-трилогия. Первая называется «Похитители Солнца», вторая - «Серебряные мечи» и третья «Сага параллельного мира». Всего книга содержит более тысячи страниц. Большей по объему сказки в мире еще никто не написав. Кроме того, время от времени из-под пера появляются тюремные рассказы. Что побудило осужденного за убийство мужчину взяться за перо?

Убивали не только выстрелами в затылок

Начинал я с тюремных рассказов, - говорит осужденный. - Оно и не удивительно. Почти 20 лет живу этой жизнью. Как о ней не писать? Больше всего легенд в тюрьмах можно услышать о том, как отправляли на тот свет смертников. Смертную казнь давно отменили, а тут до сих пор передают друг другу рассказы о том, как выполняли такие приговоры. Меня осудили в то время, когда уже был мораторий на смертную казнь. Но я застал ожидавших расстрела. Они даже не знали, кого за кем будут последний раз выводить из камеры. В той последовательности, в какой попадали за решетку, в такой вели на расстрел. Что с ними делали, об этом точно не знает никто - это большая тайна. Тем не менее, разговоров вокруг последних минут смертников очень много.

Пожизненник рассказал о том, какими страшными способами казнили осужденных.

Я лично слышал о том, что одних уничтожали ударом молотка по голове, других сажали на электрический стул, а третьим - пускали пулю в затылок, - говорит пожизненно осужденный Сергей. - Когда человека ведут на расстрел, ему об этом не говорят, но он чувствует это каждой клеточкой. В такие минуты у осужденного нет другого выбора - нельзя повернуть ни влево, ни вправо, дорога только вперед. А впереди - яма …

Мечтал стать археологом

Очень скоро он понял, что на эту тему писать - только сыпать на рану соль. Поэтому стал больше задумываться о светлом, чистом мире, таком, в котором хотел бы, чтобы жила его дочь, где царит добро, где отважные люди побеждают зло.

В моей сказке, кроме вымышленного сюжета, очень много поучительных вещей, - рассказывает Дюкарев. - Многие факты о Вселенной, планетах, космических явлениях. Другая часть документальных фактов касается археологии. Рассказываю о находках, обнаруженных в период монголо-татарского нашествия. В детстве я мечтал стать археологом, перечитал сотни книг из дедушкиной и родительской библиотеки. Так же меня интересовали книги о Вселенной. Все это сейчас пригодилось. Когда перечитываю написанное, сам увлекаюсь сюжетом.

Мои герои спасают мир от зла , которое сам причинил людям

Писать стало внутренней потребностью, - говорит осужденный. - Не могу без этого. Бывает, уже в четыре утра просыпаюсь, и начинаю работать. Это лучшие минуты, когда мы остаемся втроем - я, мои мысли и бумага. Наконец делаю то, что мне по-настоящему нравится. Тем самым хотя бы в мыслях прячусь от строгих тюремных будней.

Возможно, когда-то книгу прочитает дочь. Очень хотелось бы, чтобы она оценила сделанное мной. Когда будет читать, прежде всего поймет, о каком мире я мечтаю все это время.

Написанный от руки текст осужденный отправляет родителям. Те печатают на компьютере и возвращают сыну. Он вычитывает, некоторые места дотягивает, шлифует по-новому и снова отсылает родным. Однажды в пути рукопись потерялась. Пропало сорок страниц. Восстановить их дословно так и не удалось. После того случая стал дублировать текст. Пишет все в двух экземплярах. Мечтает показать свою трилогию кому-то из писателей-профессионалов. Распечатать книгу не просто, потому что большая по объему, нужно много денег. Говорит, важно другое - книга уже написана. Работу над ней сравнивает с тем же долгом, который дается на свободе человеку: посадить сад, построить дом, воспитать сына. У него тоже все это могло быть, но …

Учился на подводника

Детство и молодость Дюкарева связанные с городом-героем Севастополем, где родился и вырос, где его родители, где проживали дедушка и бабушка. В этом городе престижной была профессия морского офицера. Дед служил на флоте, а затем работал заведующим кафедрой в военном училище. Он был авторитетным во всем. Воевал на фронте, защищал в блокадном Ленинграде дорогу жизни, ведущую к озеру Ладога. Вернулся с наградами. Родственники мужского пола также почти все служили на флоте. Отец тоже бывший военный, после службы стал работать преподавателем института, мать была инженером на заводе.

Я с детства хотел быть археологом, дед имел большую библиотеку, я много читал исторических книг, - говорит Сергей Дюкарев. - Но меня упорно убеждали стать морским офицером. Противоречить деду никто не имел права. Надо было поддерживать морскую честь семьи. Хотя дед не раз признавался, что с детства мечтал стать писателем. Видимо, от него мне передалось желание писать. После школы пошел в училище на подводника. Но через два года училище перевели в Питер. Я отказался переезжать. Забрали в армию. Еще два года отслужил на флоте. Вернулся после службы домой и поступил в институт на заочное отделение.

Бурные девяностые и много водки

Говорит, что 90-е годы круто надломили его лично. Да и не только его. По его словам, найти себя в том хаосе было непросто. Люди, которые раньше жили примерно одинаково, вдруг расслоились. Одни сказочно разбогатели, а другие оказались на обочине жизни.

Хотелось иметь видеомагнитофон, машину, хотелось быть похожими на тех, у кого все это уже было, - говорит Дюкарев. - Собрались с знакомыми, открыли кафе на набережной. Появились деньги. Водка каждый вечер лилась рекой. Мы выезжали за город, устраивали гонки, летали даже по встречной полосе. Жили, как последний день, как говорится, без тормозов. Хотя тормоза должны быть прежде всего в голове. Но кто об этом тогда думал! Многие из нас заразились вирусом самоуничтожения, саморазрушения. В нашей компании даже девиз гласил: «Дожить бы до 25-ти», «Дожить бы до 30-ти». Меня лично больше всего убивало хамство. Все-таки воспитывался в интеллигентной семье, знал, что такое такт, внимательное отношение к людям. А здесь на каждом шагу процветало хамство. Отвечали грубостью на грубость. Поэтому завязывали драки. Постоянно кто-то с кем-то сводил счеты. Звучали выстрелы. Страшно вспоминать! Разумеется, ничем хорошим это не могло закончиться. Так оно и произошло. В 26 я оказался за решеткой. Если бы этого не произошло, неизвестно, остался бы жив. Тогда была неизвестность и неопределенность, так же и сейчас.

Никакой надежды на спасение

Здесь, за решеткой, думаю о простых жизненных вещах, - рассказывает пожизненник. - Например, хочется босиком пройтись по траве, посадить дерево или искупаться в море, я вырос на море. На воле этого не понимал. Теперь понимаю, но сделать это невозможно. И неизвестно, станет возможным хоть когда-нибудь. Такие, как я, не знаем, что нас ждет дальше. Если у других заключенных, которым установили срок, есть надежда даже раньше выйти на свободу, это возможно при соблюдении режима, то мы не знаем ничего о своем завтрашнем дне. Эта неизвестность растянута до бесконечности. Ты смотришь за горизонт - и не знаешь, что там. Ты ничего не можешь изменить. Даже во время совершения преступления у пострадавшего есть хоть какая-то надежда на спасение: пистолет может дать осечку и не выстрелить, нож сломается, или появиться какой-то другой шанс на спасение. В нашей ситуации - никакой надежды.

Осужденный говорит, что он поверил в Бога и исправился.

Наверное, это не совсем справедливо, а может осужденный исправился? Он поверил во Всевышнего, хочет дальше жить по его законам, а человека лишают такой возможности. Если нет такой шкалы оценки - исправился или нет, тогда давайте фотографировать ауру, и все станет понятно. Неопределенность и неизвестность убивает. Неспроста порой говорят: лучше бы расстрел!

Боится встречи с дочерью

Осужденный признался, что ему снятся страшные сны. Не часто, но снятся. Больше всего его желание - увидеть дочь. Вместе с тем говорит, что до встречи с ней еще не готов.

Хочу видеть, как она, знать, кем выросла, какие интересы, чем живет, - говорит пожизненник Сергей. - Знаю, что учится в колледже. Но моя встреча может оказаться такой, что что-то попрошу у ребенка. Не имею на это права. Сначала надо что-то дать, чтобы просить. А я очень мало дал, фактически - ничего. Ей было четыре года, когда меня забрали. Да и в такой атмосфере не хочется встречаться. Тюрьма - не место для ребенка.

По такой же причине не пишет письма. Чтобы ничего не просить и не оправдываться, не объяснять, так как все равно ничего не изменится: ​​что случилось, то случилось. Зато от души посвятил ребенку книгу. Большую, как его любовь к ней. Каждую страницу писал с мыслью о родной кровинке. В каждое слово вкладывал частичку души и сердца.

Сел за убийство партнера по бизнесу

Осужденный Сергей Дюкарев вместе с подельником убили партнера по бизнесу у него же на квартире. Сделали это в присутствии его жены. Он был такой же молодой, как и они. Хотел жить так же, как они.

В 1996-м, кроме кафешек на морском побережье, мы еще наладили строительный бизнес, взялись строить жилой дом, - говорит осужденный Дюкарев. - Каждый бизнес имеет свои подводные камни. При строительстве дома их возникало особенно много. Вот мы и приехали выяснить некоторые обстоятельства. Всевышний останавливал нас в тот вечер. По дороге сломалась машина. Это был знак, чтобы задуматься. Вместо этого со злости чем быстрее стали искать другой транспорт. Самое страшное в том, что мы были не просто партнерами, а хорошо знали друг друга. Чтобы кто-то сказал, что разговор закончится смертью, в такое никогда бы не поверил.

Страсти подогрело спиртное. Рядом с хозяином квартиры находилась женщина, с которой когда-то встречался Дюкарев. Красивая, эффектная, но уже не его. 16 марта 1996 суд вынес приговор об осуждении Дюкарева на пожизненный срок наказания. Его напарнику дали 15 лет.

На него, очкарика, посмотреть, не скажешь, что может убить муху, не то, что человека. Я физиономией не удался. Судьи тоже люди. Словом, мне впаяли, как организатору, на полную катушку, а он уже на свободе, - говорит Дюкарев.

Незадолго перед тем, как убили партнера по бизнесу, Дюкарев сдал государственные экзамены в институте. На май была назначена защита дипломной работы.