Литературный процесс конца хiх - начала хх века. Русская литература конца XIX — начала XX века

Последнее десятилетие XIX века открывает в русской, да и в мировой культуре новый этап. В течение примерно четверти века - с начала 1890-х годов до октября 1917-го - радикально изменились буквально все стороны жизни России - экономика, политика, наука, технология, культура, искусство. По сравнению с общественным и в некоторой степени литературным застоем 1880-х годов новая стадия историко-культурного развития отличалась стремительной динамикой и острейшим драматизмом. По темпам и глубине перемен, а также по катастрофичности внутренних конфликтов Россия в это время опережала любую другую страну.

Поэтому переход от эпохи классической русской литературы к новому литературному времени сопровождался далеко не мирным характером общекультурной и внутрилитературной жизни, неожиданно быстрой - по меркам XIX века - сменой эстетических ориентиров, кардинальным обновлением литературных приемов. Особенно динамично в это время развивалась русская поэзия, вновь - после пушкинской эпохи - вышедшая на авансцену общекультурной жизни страны. Позднее поэзия этой поры получила название «поэтического ренессанса» или «серебряного века». Возникнув по аналогии с понятием «золотой век», традиционно обозначавшим пушкинский период русской литературы, это словосочетание поначалу использовалось для характеристики вершинных проявлений поэтической культуры начала XX века - творчества А. Блока, А. Белого, И. Анненского, А. Ахматовой, О. Мандельштама и других блестящих мастеров слова. Однако постепенно термином «серебряный век» стали определять ту часть всей художественной культуры России конца XIX - начала XX века, которая была связана с символизмом, акмеизмом, «неокрестьянской» и частично футуристической литературой. Сегодня многие литературоведы сделали из определения «серебряный век» синоним понятия «культура рубежа веков», что, разумеется, неточно, так как ряд существенных явлений рубежа веков (прежде всего связанных с революционными теориями) вряд ли может быть сопоставим с тем, что изначально называлось искусством серебряного века.

Новым по сравнению с XIX веком было на рубеже двух веков прежде всего мироощущение человека. Крепло понимание исчерпанности предшествующей эпохи, стали появляться прямо противоположные оценки социально-экономических и общекультурных перспектив России. Общим знаменателем мировоззренческих споров, разгоревшихся в стране к концу XIX века, было определение новой эпохи как эпохи пограничной: безвозвратно уходили в прошлое прежние формы быта, труда, политической организации общества, решительно пересматривалась сама система духовных ценностей. Кризисность - ключевое слово эпохи, кочевавшее по страницам публицистических и литературно-критических статей (часто использовались и близкие по значению слова «возрождение», «перелом», «перепутье» и т. п.).

В обсуждение актуальной проблематики быстро включилась художественная литература, традиционно для России не стоявшая в стороне от общественных страстей. Ее социальная ангажированность проявилась в характерных для той эпохи заголовках произведений. «Без дороги», «На повороте» - называет свои повести В. Вересаев; «Закат старого века» - вторит ему заголовком романа-хроники А. Амфитеатров; «У последней черты» - откликается своим романом М. Арцыбашев. Осознание кризисности времени, однако, не означало признания его бесплодности.

Напротив, большая часть мастеров слова ощущала свою эпоху как время небывалых свершений, когда значение литературы в жизни страны резко возрастает. Потому столь большое внимание стало уделяться не только собственно творчеству, но и мировоззренческой и общественной позиции писателей, их связям с политической жизнью страны.

При всей разнице позиций и взглядов было в мировосприятии писателей рубежа веков нечто общее, что блестяще уловил в свое время выдающийся знаток литературы профессор Семен Афанасьевич Венгеров в предисловии к задуманной им трехтомной «Истории русской литературы XX века» (1914). Ученый отметил, что объединяющим общественника М. Горького и индивидуалиста К. Бальмонта, реалиста И. Бунина, символистов В. Брюсова, А. Блока и А. Белого с экспрессионистом Л. Андреевым и натуралистом М. Арцыбашевым, пес-симиста-декадента Ф. Сологуба и оптимиста А. Куприна был вызов традициям обыденщины, «устремление в высь, в даль, в глубь, но только прочь от постылой плоскости серого прозябания».

Другое дело, что пути развития новой литературы писатели представляли себе по-разному. В XIX веке русская литература обладала высокой степенью мировоззренческого единства. В ней сложилась довольно четкая иерархия писательских дарований: на том или ином этапе нетрудно выделить мастеров, служивших ориентирами для целого писательского поколения (Пушкин, Гоголь, Некрасов, Толстой и т. д.). А вот наследие рубежа XIX-XX веков не ограничивается творчеством одного-двух десятков значительных художников слова и логику литературного развития той поры нельзя свести к единому центру или простейшей схеме сменяющих друг друга направлений. Это наследие являет собой многоярусную художественную реальность, в которой индивидуальные писательские дарования, сколь бы выдающимися они ни были, оказываются лишь частью грандиозного целого.

Приступая к изучению литературы рубежа веков, не обойтись без краткого обзора социального фона и общекультурного контекста этого периода (контекст - окружение, внешняя среда, в которой существует искусство).

Передовая русская литература всегда выступала в защиту народа, всегда стремилась правдиво осветить условия его жизни, показать его духовное богатство - и роль ее в развитии самосознания русского человека была исключительна.

Начиная с 80-х гг. русская литература стала широко проникать за рубеж, изумляя зарубежных читателей своей любовью к человеку и верой в него, своим страстным обличением социального зла, своим неистребимым стремлением сделать жизнь более справедливой. Читателей привлекало тяготение русских авторов к созданию широких картин русской жизни, в которых изображение судеб героев сплеталось с постановкой множества коренных социальных, философских и моральных проблем.

К началу XX в. русская литература начала восприниматься как один из мощных потоков мирового литературного процесса. Отметив в связи со столетним юбилеем Гоголя необычность русского реализма, английские литераторы писали: «…русская литература стала факелом, ярко светящим в самых темных углах русской национальной жизни. Но свет этого факела разлился далеко за пределы России, - он озарил собой всю Европу».

Высочайшим искусством слова русская литература (в лице Пушкина, Гоголя, Тургенева, Достоевского, Толстого) была признана в силу своеобразного отношения к миру и человеку, раскрываемого оригинальными художественными средствами. Как нечто новое был воспринят русский психологизм, умение русских авторов показывать взаимосвязь и обусловленность социальных, философских и моральных проблем, жанровая раскованность русских писателей, создавших свободную форму романа, а затем рассказа и драмы.

В XIX в. русская литература многое восприняла от мировой литературы, теперь она щедро обогащала ее.

Став достоянием зарубежного читателя, русская литература широко знакомила его с малоизвестной ему жизнедеятельностью огромной страны, с духовными запросами и социальными чаяниями ее народа, с его трудной исторической судьбой.

Еще более повысилось значение русской литературы в канун первой русской революции - как для русского (значительно выросшего в своем числе), гак и зарубежного читателя. Весьма знаменательны слова В. И. Ленина в работе «Что делать?» (1902) о необходимости подумать «о том всемирном значении, которое приобретает теперь русская литература».

И литература XIX в., и новейшая литература помогали понять, что именно содействовало назреванию взрыва народного гнева и каково общее состояние современной русской действительности.

Беспощадная критика государственных и общественных основ русской жизни Л. Толстым, чеховское изображение повседневного трагизма этой жизни, поиски Горьким истинного героя новой истории и его призыв «Пусть сильнее грянет буря!» - все это, несмотря на различие писательских мировосприятий, говорило о том, что Россия оказалась на крутом переломе своей истории.

1905 год обозначил начало «конца „восточной“ неподвижности», в которой пребывала Россия, и зарубежный читатель искал ответа на вопрос, как все это произошло, в наиболее доступном ему источнике - русской литературе. И вполне естественно, что особое внимание стало теперь привлекать творчество современных писателей, отражающее настроения и социальную устремленность русского общества. На рубеже веков переводчики художественной литературы с огромным вниманием следят за тем, какие произведения пользуются наибольшим успехом в России, и спешат перевести их на западноевропейские языки. Выход в 1898–1899 гг. трех томов «Очерков и рассказов» принес Горькому всероссийскую славу, в 1901 г. он уже европейски знаменитый писатель.

В начале XX в. было уже несомненно, что Россия, немало почерпнувшая из исторического опыта Европы, начинает сама играть огромную роль во всемирном историческом процессе, отсюда и все более увеличивающаяся роль русской литературы в раскрытии изменений во всех областях русской жизни и в психологии русских людей.

«Подростком» в европейской семье народов называли раскрепостившуюся Россию Тургенев и Горький; теперь подросток этот превращался в исполина, зовущего вслед за собой.

В статьях В. И. Ленина о Толстом показано, что мировое значение его творчества (Толстой уже при жизни был признан мировым гением) неотделимо от мирового значения первой русской революции. Рассматривая Толстого как выразителя настроений и чаяний патриархального крестьянства, Ленин писал, что Толстой с замечательной силой отобразил «черты исторического своеобразия всей первой русской революции, ее силу и ее слабость». При этом Ленин четко обозначил границы материала, подвластные изображению писателя. «Эпоха, к которой принадлежит Л. Толстой, - писал он, - и которая замечательно рельефно отразилась как в его гениальных художественных произведениях, так и в его учении, есть эпоха после 1861 и до 1905 года».

С русской революцией было неразрывно связано и творчество крупнейшего писателя нового века - Горького, отразившего в своем творчестве третий этап освободительной борьбы русского народа, которая привела его к 1905 году, а затем к революции социалистической.

И не только русский, но и зарубежный читатель воспринял Горького как писателя, увидевшего истинного исторического деятеля XX в. в лице пролетария и показавшего, как меняется под воздействием новых исторических обстоятельств психология трудовых масс.

Толстой изобразил с изумительной силой Россию, уже уходящую в прошлое. Но, признавая то, что существующий строй отживает и что XX век - век революций, он все же остался верен идейным основам своего учения, своей проповеди непротивления злу насилием.

Горький показывал Россию, идущую на смену старой. Он становится певцом молодой, новой России. Его интересует историческая видоизменяемость русского характера, новая психология народа, в которой в отличие от предшествующих и ряда современных писателей он ищет и выявляет антисмиренные и волевые черты. И это делает горьковское творчество особо значимым.

Противостояние двух больших художников в этом плане - Толстого, давно уже воспринимаемого как вершина реалистической литературы XIX в., и молодого писателя, отображающего в своем творчестве ведущие тенденции нового времени, было уловлено многими современниками.

Весьма характерен отклик К. Каутского на только что прочитанный им в 1907 г. роман «Мать». «Бальзак показывает нам, - писал Горькому Каутский, - точнее любого историка характер молодого капитализма после Французской революции; и если, с другой стороны, мне удалось в какой-то мере понять русские дела, то этим я обязан не столько русским теоретикам, сколько, пожалуй, еще в большей степени, русским писателям, прежде всего Толстому и Вам. Но если Толстой учит меня понимать Россию, которая была, то Ваши работы учат меня понимать Россию, которая будет; понять те силы, которые вынашивают новую Россию».

Позднее, говоря, что «Толстой больше, чем кто-либо из русских, вспахал и подготовил почву для бурного взрыва», С. Цвейг скажет, что все же не Достоевский и не Толстой, показавшие миру удивительную славянскую душу, а Горький позволил изумленному Западу понять, что и почему произошло в России в октябре 1917 г., и особенно выделит при этом горьковский роман «Мать».

Дав высокую оценку творчества Толстого, В. И. Ленин писал: «Эпоха подготовки революции в одной из стран, придавленных крепостниками, выступила, благодаря гениальному освещению Толстого, как шаг вперед в художественном развитии всего человечества».

Писателем, осветившим с большой художественной силой предреволюционные настроения русского общества и эпоху 1905–1917 гг., стал Горький, и благодаря этому освещению революционная эпоха, завершившаяся Октябрьской социалистической революцией, в свою очередь, явилась шагом вперед в художественном развитии человечества. Показывая тех, кто шел к этой революции, а затем совершал ее, Горький открывал новую страницу в истории реализма.

Новая концепция человека и социальный романтизм Горького, новое освещение им проблемы «человек и история», умение писателя выявлять всюду ростки нового, созданная им огромная галерея людей, представляющих старую и новую Россию, - все это содействовало и расширению, и углублению художественного познания жизни. Свой вклад в это познание вносили и новые представители критического реализма.

Итак, для литературы начала XX в. стало характерным одновременное развитие реализма критического, переживающего на рубеже веков пору своего обновления, но не теряющего при этом своего критического пафоса, и реализма социалистического. Отметив эту примечательную черту литературы нового века, В. А. Келдыш писал: «В обстановке революции 1905–1907 гг. впервые возник тот тип литературных взаимосвязей, которому суждено было сыграть позднее столь значительную роль в мировом литературном процессе XX столетия: реализм „старый“, критический развивается одновременно с социалистическим реализмом, и появление признаков нового качества в критическом реализме - во многом итог этого взаимодействия».

Социалистические реалисты (Горький, Серафимович) не забывали о том, что истоки нового изображения жизни восходят к художественным исканиям таких реалистов, как Толстой и Чехов, некоторые же представители критического реализма начинали осваивать творческие принципы социалистического реализма.

Такое сосуществование будет характерно позднее и для других литератур в годы возникновения в них социалистического реализма.

Отмечаемое Горьким в качестве своеобразия русской литературы прошлого века одновременное цветение значительного числа больших и несхожих дарований было характерно и для литературы века нового. Творчество ее представителей развивается, как и в предшествующий период, в тесных художественных взаимосвязях с западноевропейской литературой, также обнаруживая при этом свою художественную оригинальность. Как и литература XIX столетия, она обогащала и продолжает обогащать мировую литературу. Особенно показательно в данном случае творчество Горького и Чехова. Под знаком художественных открытий писателя-революционера будет развиваться советская литература; его художественный метод окажет большое влияние также на творческое развитие демократических писателей зарубежного мира. Новаторство Чехова было признано за рубежом не сразу, но начиная с 20-х гг. оно оказалось в сфере интенсивного изучения и освоения. Мировая слава сначала пришла к Чехову-драматургу, а затем и к Чехову-прозаику.

Новаторством было отмечено и творчество ряда других авторов. Переводчики, как мы уже говорили, уделяли в 1900-е гг. внимание как произведениям Чехова, Горького, Короленко, так и произведениям писателей, выдвинувшихся в канун и в годы первой русской революции. Особенно следили они за литераторами, группирующимися вокруг издательства «Знание». Широкую известность подучили за рубежом отклики Л. Андреева на русско-японскую войну и на разгул царского террора («Красный смех», «Рассказ о семи повешенных»). Интерес к прозе Андреева не исчез и после 1917 г. Трепетное сердце Сашки Жегулева нашло отзвук в далеком Чили. Юный ученик одного из чилийских лицеев Пабло Неруда подпишет именем андреевского героя, избранного им в качестве псевдонима, свое первое большое произведение «Праздничная песня», которое получит премию на «Празднике весны» в 1921 г.

Известность получила также драматургия Андреева, предвосхитившая возникновение экспрессионизма в зарубежной литературе. В «Письмах о пролетарской литературе» (1914) А. Луначарский указал на перекличку отдельных сцен и персонажей пьесы Э. Барнаволя «Космос», с пьесой Андреева «Царь Голод». Позднее исследователи отметят воздействие андреевской драматургии на Л. Пиранделло, О’Нила и других зарубежных драматургов.

К числу особенностей литературнрго процесса начала XX в. следует отнести необычайное разнообразие драматургических поисков, взлет драматургической мысли. На рубеже веков возникает театр Чехова. И не успел еще зритель освоить поразившее его новаторство психологической чеховской драмы, как уже появляется, новая, социальная драма Горького, а затем неожиданная экспрессионистская драма Андреева. Три особые драматургии, три различные сценические системы.

Одновременно с огромным интересом, проявленным к русской литературе за рубежом в начале нового века, возрастает также интерес к старой и новой русской музыке, искусству оперы, балету, декоративной живописи. Большую роль в возбуждении этого интереса сыграли концерты и спектакли, организованные С. Дягилевым в Париже, выступления Ф. Шаляпина, первая поездка Московского Художественного театра за рубеж. В статье «Русские спектакли в Париже» (1913) Луначарский писал: «Русская музыка стала совершенно определенным понятием, включающим в себя характеристику свежести, оригинальности и прежде всего огромного инструментального мастерства».

Последнее десятилетие XIX в. открывает в русской, да и в мировой культуре новый этап. Крупные фундаментальные естественнонаучные открытия, в том числе теория относительности Альберта Эйнштейна, резко поколебали прежние представления о строении мира, сформированные в традициях европейского Просвещения и основанные на суждениях об однозначных закономерностях, на фундаментальном принципе предсказуемости природного явления. Повторяемость и предсказуемость процессов рассматривались как родовые свойства причинности вообще. На этой основе сформировались позитивистские принципы мышления, господствовавшие в мировой науке XIX в. Эти принципы распространялись и на социальную сферу: жизнь человека понималась как полностью детерминированная внешними обстоятельствами, той или иной цепочкой действующих причин. Хотя не все в жизни человека удавалось удовлетворительно объяснить, подразумевалось, что наука когда-нибудь достигнет универсального всеведения, сумеет понять и подчинить человеческому разуму весь мир. Новые открытия резко противоречили представлениям о структурной завершенности мира. То, что прежде казалось стабильным, обернулось неустойчивостью и бесконечной подвижностью. Выяснилось, что любое объяснение не универсально и требует дополнений, - таково мировоззренческое следствие принципа дополнительности, рожденного в русле теоретической физики. Более того, под сомнением оказалась считавшаяся прежде аксиомой идея познаваемости мира.

Усложнение представлений о физической картине мира сопровождалось переоценкой принципов понимания истории. Прежде незыблемая модель исторического прогресса, основанная на представлениях о линейной зависимости причин и следствий, сменялась пониманием условности и приблизительности любой историософской логики. Кризис исторических представлений выразился прежде всего в утрате универсальной точки отсчета, того или иного мировоззренческого фундамента. Появились самые различные теории общественного развития. В частности, широкое распространение получил марксизм, делавший ставку на развитие промышленности и появление нового революционного класса - пролетариата, свободного от собственности, объединенного условиями общего труда в коллективе и готового активно бороться за социальную справедливость. В политической сфере это означало отказ от просветительства ранних и терроризма поздних народников и переход к организованной борьбе масс - вплоть до насильственного свержения строя и установления диктатуры пролетариата над всеми другими классами.

На рубеже XIX-XX вв. мысль о человеке не только бунтующем, но и способном переделывать эпоху, создавать историю, помимо философии марксизма получает развитие в творчестве М. Горького и его последователей, настойчиво выдвигавших на первый план Человека с большой буквы, хозяина земли. Любимыми героями Горького были новгородский полулегендарный купец Васька Буслаев и библейский персонаж Иов, бросившие вызов самому Богу. Горький считал, что революционная деятельность по перестройке мира преобразует и обогащает внутренний мир человека. Так, героиня его романа "Мать" (1907) Пелагея Ниловпа, став участницей революционного движения, испытывает материнское чувство любви не только к своему сыну, но и ко всем угнетенным и бесправным людям.

Более анархично звучало бунтарское начало в ранней поэзии В. В. Маяковского, в стихах и поэмах В. Хлебникова, А. Н. Крученых, Д. Д. Бурлюка, противопоставлявших (по крайней мере в манифестах и декларациях) идеалам общества потребления вдохновенные материалистически-индустриальные утопии.

Другая большая группа писателей, убедившись после трагических событий 1 марта 1881 г. (убийство царя-освободителя) и особенно после поражения революции 1905 г. в бесперспективности насильственных способов воздействия на общество, пришла к идее духовного преображения, пусть медленного, но последовательного совершенствования внутреннего мира человека. Путеводной мировоззренческой звездой для них стала пушкинская идея внутренней гармонии человека. Близкими себе по духу они считали писателей послепушкинской поры - Н. В. Гоголя, М. Ю. Лермонтова, Ф. И. Тютчева, Ф. М.Достоевского, ощущавших трагедию разрушения мировой гармонии, но тоскующих по ней и прозревавших ее восстановление в будущем.

Именно эти писатели видели в пушкинской эпохе золотой век отечественной культуры и с учетом кардинальных изменений социокультурного контекста стремились развивать его традиции, осознавая тем не менее всю драматическую сложность такой задачи. И хотя культура рубежа столетий намного более противоречива и внутренне конфликтна, чем культура первой половины XIX в., новая литературная эпоха получит позднее (в мемуаристике, литературной критике и публицистике русской эмиграции 1920-1930-х гг.) яркое оценочное наименование - "Серебряный век". Эта историко-литературная метафора, связывающая литературу начала столетия с литературой XIX в., во второй половине XX в. обретет терминологический статус и будет распространена, по сути, на всю литературу рубежа веков: именно так в наше время принято именовать эпоху М. Горького и А. А. Блока, И. И. Бунина и А. А. Ахматовой. Хотя названные писатели очень по-разному смотрели на мир и место человека в нем, было и нечто объединяющее их: осознание кризиса, переходности эпохи, которая должна была привести русское общество к новым горизонтам жизни.

Плюрализм политических и философских взглядов, разделявшихся разными литераторами, привел к кардинальному изменению общей картины художественных направлений и течений. Прежняя плавная стадиальность, когда, например, классицизм в литературе уступал место сентиментализму, а тот, в свою очередь, сменялся романтизмом; когда на каждом этапе истории литературы господствующее положение занимало какое-нибудь одно направление, - такая стадиальность ушла в прошлое. Теперь одновременно существовали разные эстетические системы.

Параллельно и, как правило, в борьбе друг с другом, развивались реализм и модернизм, самые крупные литературные направления, при этом реализм не был однородным в стилевом отношении образованием, а являл собой сложный комплекс нескольких "реализмов" (каждая разновидность требует от историка литературы дополнительного определения). Модернизм, в свою очередь, отличался крайней внутренней нестабильностью: различные течения и группировки непрерывно трансформировались, возникали и распадались, объединялись и дифференцировались. Новая ситуация создала почву для самых неожиданных комбинаций и взаимодействий: появлялись промежуточные в стилевом отношении произведения, возникали недолговечные объединения, пытавшиеся совместить в своей художественной практике принципы реализма и модернизма. Вот почему по отношению к искусству начала XX в. классификация явлений на основе "направлений" и "течений" носит заведомо условный, неабсолютный характер.

Литература рассматриваемого периода была тесным образом связана с периодом предыдущим. Продолжает существовать литературное течение натурализм (биологизм) , в творчестве Э. Золя, приобретая новые черты в "физиологических очерках" у Редьярда Киплинга, у которого репортажность становится литературным приемом в его новеллах об Индии, а солдатский сленг делает доступными миллионам его баллады. Доживает свои последние дни символизм.

Деятелей литературы на рубеже XIX и XX столетий волновали не только творческие проблемы, но и социальная несправедливость, империализм, колониализм, милитаризм и войны - сложность и противоречивость жизни. Критикой несправедливостей общественного строя, человеческих отношений, судьбы творческой личности в буржуазном обществе занимались писатели реалистического направления.

Критический реализм получает дальнейшее развитие в творчестве крупнейших европейских писателей:

• Анатоля Франса,
• Ромена Роллана,
• Бернарда Шоу и др.

В это время развивается творчество замечательных писателей США:

• Марка Твена (1835-1910; "Памфлеты" и др.),
• Джека Лондона (1876-1916; "Железная пята", "Мартин Иден"),
• Теодора Драйзера (1871-1945; "Сестра Кери", "Трилогия желания"),
• Э. Синклера ("Джунгли"),
• Ф. Норриса ("Спрут"),

в Германии -

• Томаса Манна (1875-1955; "Будденброки", 1900; "Смeрть в Венеции", 1911),
• Генриха Манна (1871-1950; "Империя", 1900-е гг.; "Верноподданный", 1914 г.),

в Польше -

• Болеслава Пруса,
• Элизы Ожешко,
• Марии Конопницкой,

в Чехии -

• Яна Неруды и т. д.

Происходят существенные сдвиги и в западноевропейском романе . Наряду с традиционными литературными жанрами (психологический, бытовой роман, бытовая драма и др.) писатели XX в. разрабатывают жанр философского романа (А. Франс "На белом камне", Т. Манн), придавая новые черты искусству бытового реализма.

Стремясь подвести итог развития буржуазных отношений, писатели создают произведения, рассказывающие о судьбе нескольких поколений своих героев, разрабатывают жанр романа в форме семейной хроники ("Будденброки" Т. Манна, "Сага о Форсайтах" Д. Голсуорси).

Джон Голсуорси (1867-1933) "Сагу о Форсайтах" писал на протяжении 40 лет и создал блестящее произведение литературы критического реализма.

Каждый автор, обличая уродливые формы общественной жизни, имел свой творческий почерк. Так, Анатоль Франс (1844-1924) в антибуржуазных романах-памфлетах - "Остров пингвинов", "Боги жаждут", "Восстание ангелов" - осуждал насилие, войны, религиозный фанатизм, лицемерие буржуазной морали. В то же время творчество Франса пронизано любовью к человеку, природе и красоте. Английский писатель Г. Уэллс сочинил знаменитые научно-фантастические романы: "Машина времени", "Человек-невидимка", "Война миров" и др. Большое место в творчестве упомянутых писателей занимает тема искусства. Трагедия художника в буржуазном мире запечатлена в романах Дж. Лондона ("Мартин Иден"), Драйзера ("Гений"), в новеллах и романах Т. Манна. В наиболее полной форме конфликт художника с буржуазным миром раскрыт в многотомном романе Р. Роллана "Жан-Кристоф".

На рубеже веков произошло обновление драматургии . Английский драматург Б. Шоу в эти годы вывел английскую драматургию из идейного и художественного тупика. Его пьеса "Пигмалион" уже тогда обошла сцены всех ведущих театров мира.

Новатором был и норвежский драматург Генрик Ибсен (1828-1906), который придал драме проблемный характер.

Широкую известность в мире в конце XIX - начале XX в. приобрели пьесы немецкого драматурга Герхарта Гауптмана (1862-1946). От натурализма ("Перед восходом солнца", 1889) к темам социальной значимости ("Ткачи", 1892), до условности и символики ("Потонувший колокол") и сатирической комедии нравов ("Красный петух", "Крысы") - таков его творческий путь. По известным причинам в этот период зарождается социалистическое направление в искусстве , основателем которого считают поэтов Парижской Коммуны, прежде всего Эжена Потье, автора знаменитого "Интернационала". В 1905-1909 гг. в Дании Мартин Андерсен-Неске создает эпопею "Пелле-завоеватель". В годы первой мировой войны возник роман А. Барбюса "Огонь" (1916), в котором правдиво раскрывается сущность войны 1914-1918 гг. Нужно отметить, что в этот сложный период были распространены настроения разочарования, неверия, отчаяния и смерти. Мы помним, что явление называют декадансом ("decadence" - "упадок"). Идеи декаданса отразились на всех литературных течениях и затронули творчестово многих писателей того времени, в том числе самых крупных (Мопассан, Г. Манн, М. Метерлинк, Р. Роллан и др.). Многие деятели искусства, скрываясь от суровой действительности, уходили в своем творчестве в узкий личный мир, а человеческую личность изображали в упадке и разрушении, опускаясь до беспринципности, до восхищения пороком. В этот период заметно усилился процесс взаимного обмена опытом между художниками различных стран Европы, Америки и Азии. Признанием ценности цивилизации Востока было присуждение в 1913 г. Нобелевской премии выдающемуся мыслителю и писателю Индии Рабиндранату Тагору.

XX век приносит новые события, новые явления, новые открытия, новые имена. Самым современным и самым модным считается авангардное искусство :

• итальянский футуризм (Томмазо Маринетти),
• немецкий экспрессионизм (Бертольт Брехт, Иоганес Бехер),
• французские кубизм (Гийом Аполлинер, 1880-1918)
• и сюрреализм (Поль Элюар, Луи Арагон).

Это были поэты, которые отвергали традиции и ставили смелые эксперименты над формой и смыслом поэзии. Вот стихотворение Поля Элюара "Искусство танца":

Хрупкий дождь черепицу держит
В равновесии. Балерина
Никогда не научится
Литься и прыгать,
Как дождь.

Твои оранжевые волосы в пустоте Вселенной,
В пустоте цепенеющих стекол молчания
И темноты, где мои голые руки твое отражение ищут.
Сердце твое химерической формы,
И любовь твоя схожа с моим ушедшим желанием.
О душистые вздохи, мечты и взгляды.
Но со мной ты была не всегда.
Моя память
Хранит удрученно картину твоего появления
И ухода.
Время, точно любовь, обойтись не умеет без слов.

Кубист Аполлинер увлекался формальными поисками, стремился к форме, освобожденной от реальности. Он культивировал автоматическое творчество - запись произвольно возникающих в сознании поэта ассоциаций. Но в лучших стихах поэту удалось выразить горечь эпохи близящейся мировой войны.

Экспрессионисты требовали "революции духа" - освобождения души от "самодавлеющей материи" (буржуазного быта). Они изображали современную действительность в кричащих формах. Смелость обличения соединялась с настроениями отчаяния. А новаторство, оторванное от традиций, нередко оказывалось внешним и пустым.

Хватало и пропагандистской литературы , направленной на обработку общественного сознания в условиях подготовки к мировой войне. Но произведения, наполненные идеями шовинизма и агрессивного колониализма, находились на обочине литературного процесса.

Чтобы получить более яркое представление о литературе этого периода, есть смысл остановиться на творчестве отдельных писателей. Мы выбрали Р. Роллана (Нобелевская премия присуждена в 1915 г.), Р. Киплинга (Нобелевская премия 1907 г.), Р. Тагора (Нобелевская премия 1913 г.).

Редьярд Киплинг (1865 - 1936)

Редьярд Киплинг - прозаик, детский писатель, поэт, эссеист родился в 1865 г. в Индии, куда его отец, неудачливый декоратор и скульптор, отправился с молодой женой в поисках постоянного заработка, спокойной жизни и солидного положения в обществе. До 6 лет мальчик рос в кругу дружной семьи, в родном доме. Индийские няни и слуги баловали своего подопечного. Мир идиллии рухнул, когда его вместе с младшей сестрой отправили в Англию на попечение дальних родственников, в их частный пансион. Хозяйка пансиона невзлюбила независимого мальчишку. Для Киплинга начались годы нравственных и физических мучений: допросы с пристрастием, запреты, изощренные наказания, побои, издевательства. Редьяр досконально изучил науку ненависти и познал бессилие жертвы. Мщение за унижение состоится лишь в литературном творчестве (роман "Свет погас", рассказ "Паршивая овца"). После унизительного наказания (за какую-то ничтожную провинность мальчика заставили ходить в школу с надписью "лгун" на груди) он тяжело заболел, на несколько месяцев полностью потерял зрение и был на грани умопомешательства. Спас его приезд матери, которая решила забрать детей из пансиона. После отъезда матери в Индию, Киплинг продолжал обучение в мужской школе. Здесь он столкнулся с насилием организации. Учителя добивались желаемых результатов строгостью, а в случае необходимости - поркой, старшие безжалостно угнетали младших, сильные - слабых; независимость поведения каралась, как святотатство. В своих рассказах Киплинг оправдал систему палочного воспитания ("Стоки и компания", 1899), поскольку она, с его точки зрения, приучает индивидуума исполнять определенную ему социальную роль, прививает чувство общественного долга, без чего невозможно служение высшим целям (на Западе его иногда называют одним из предтеч тоталитаризма).

Через 5 лет Киплинг закончил школу не по годам зрелым человеком, со сложившейся системой ценностей. В свои 17 лет он уже твердо решил стать писателем (военная карьера была закрыта из-за слабого здоровья, а продолжать образование не было средств). Он возвращается в Индию и получает место корреспондента в газете города Лахора. Кочевая жизнь колониального газетчика сталкивала с сотнями людей и ситуаций, бросала в самые невероятные приключения, заставляла рисковать жизнью. Он писал репортажи о войнах и эпидемиях, вел "светскую хронику", брал интервью, заводил множество знакомств. Он превратился в великолепного знатока местного быта и нравов, его мнением интересовался даже британский главнокомандующий, граф Робертс Кандагарский.

Киплинг открывает многоликую, многоукладную Индию, где соприкасаются две великие культуры, "Запад и Восток". Его очерки написаны проницательным наблюдателем, безымянным репортером, который с протокольной точностью передает услышанное и увиденное.

Слава "народного поэта" приходит к Киплингу после выхода его "Казарменных баллад". Его стихи оригинальны, в них присутствует киплинговский "железный" стиль с последовательной "прозаизацией" стиха. Киплинговские баллады - это "простые истории" из жизни, рассказанные бесстрастным репортером, или выходцем из народной среды. Это монологи, обращенные к невидимому собеседнику, построенные по фольклорным и песенным образцам.

Брод через Кабул.
Стал Кабул у вод Кабула...
Саблю вон, труби поход!..
Здесь полвзвода утонуло,
Другу жизни стоил брод,

При разливе, при широком эскадрону выйдут боком
Этот брод через Кабул и темнота.
...
Нам занять Кабул велели,...
Саблю вон, труби поход!..
Но скажите - неужели
Друга мне заменит брод,
Брод, брод, брод через Кабул,
Брод через Кабул и темнота.
Плыть да плыть,
Не спать в могиле тем, которых загубили
Чертов брод через Кабул и темнота.
На черта Кабул нам нужен?
Саблю во, труби поход!..
Трудно жить без тех, кто дружен,
Знал, что взять, проклятый брод.
Брод, брод, брод через Кабул,
Брод через Кабул и темнота.
О, Господь, не дай споткнуться,
Слишком просто захлебнуться
Здесь, где брод через Кабул и темнота.
Нас уводят из Кабула...
Саблю вон, труби поход!..
Сколько наших утонуло?
Сколько жизней стоил брод?
Брод, брод, брод через Кабул,
Брод через Кабул и темнота.
Обмелеют летом реки,
Но не всплыть друзьям навеки,
Это знаем мы, и брод, и темнота.
Перевод С. Капилевич

В своих произведениях Киплинг призывал современников к действию, так как в действии он видел единственное спасение от бессмысленности мира. Действие должно быть целенаправленным и освящено идеей. Такой идеей у Киплинга стала идея высшего нравственного Закона, т. е. господствующая над человеком система запретов и разрешений, нарушение которых строго карается ("Закон джунглей" ). Такой идеей, законом, средоточением санкционирующей истины Киплинг увидел Британскую империю, в ней он обнаружил законодателя и вождя, ведущего "избранные народы" к спасению. Имперский мессианизм стал его религией. Для пропаганды этих идей он использует высокий слог оды, послания, панегирика, притчи, стилизуя стих под церковный гимн.

Гимн перед битвой
Земля дрожит от гнева,
И темен океан,
Пути нам преградили
Мечи враждебных стран:
Когда потоком диким
Нас потеснят враги, Йегова,
Гром небесный, Бог Сечи, помоги!...
От гордости и мести,
От низкого пути,
От бегства с поля чести
Незримо защити.
Да будет недостойным
Покровом благодать,
Без гнева и спокойно
Дай смерть твою принять!...
Перевод А. Оношкович-Яцына

Но жизнь расходилась с легендой. Поэт боялся, что Империя не выполнит возложенную на нее миссию, поэтому в политических стихах 90-х гг. он призывал страну не упиваться легкими победами, а трезво всмотреться в собственные слабости и понять свое предназначение как бескорыстное и беззаветное служение "великой цели". "Бремя белых" Киплинг видел в покорении низших рас ради их же блага, не в грабеже и расправах, а в созидательном труде, не в высокомерном самодовольстве, а в смирении и терпении.

Бремя белых
Твой жребий - Бремя Белых!
Как в изгнанье, пошли
Своих сыновей на службу
Темным тынам земли;
На каторжную работу,
Нету ее лютей,
Править тупой толпою
То дьяволов, то детей.
Твой жребий - Бремя Белых!
Терпеливо сноси
Угрозы и оскорбленья
И почестей не проси;
Будь терпелив и честен,
Не ленись по сто раз,
Чтоб разобрался каждый
Свой повторять приказ.
...
Твой жребий - Бремя Белых!
Но это не трон, а труд:
Промасленная одежда,
И ломота, и зуд.
Дороги и причалы
Потомкам понастрой,
Жизни положи на это
И ляг в земле чужой.
...
Твой жребий - Бремя Белых!
Забудь, как ты решил
Добиться скорой славы,
Тогда ты младенцем был.
В безжалостную пору,
В чреду глухих годин
Пора вступить мужчиной,
Предстать на суд мужчин!
Перевод В. Топорова

Так, заблуждаясь, цепляясь за уходящие идеалы и ценности, за исторически обреченные формы государственности, Киплинг тем не менее искренне стремился служить "простому человеку", стремился помочь ему победить страдания и одиночество, ужас и отчаяние, научить мужеству и стойкости перед лицом надвигающегося апокалипсиса.

Разоблачают бесчеловечность 1-й мировой войны эпитафии Киплинга:

Бывший клерк:
Не плачьте!
Армия дала
Свободу робкому рабу.
За шиворот приволокла
Из канцелярии в судьбу,
Где он, узнал, что значит смерть,
Набрался храбрости - любить
И, полюбив, пошел на смерть,
И умер.
К счастью, может быть.
Трус:
Я не посмел на смерть взглянуть в атаке среди бела дня,
И люди, завязав глаза, к ней ночью отвели меня.
Новичок:
Они быстро на мне поставили крест
В первый день, первой пулей в лоб.
Дети любят в театре вскакивать с мест
Я забыл, что это - окоп.
Двое:
А - Я был богатым, как раджа.
Б - А я был беден.
Вместе:
- Но на тот свет без багажа
Мы оба едем.
Перевод К. Симонова

В Англии в XX веке Киплинга считали олицетворением всего ретроградного и антигуманного . После первой мировой войны властителями дум стали уже другие, "это лауреат без лавров, забытая знаменитость", - иронизировали тогда по его поводу. В 1936 г. На похороны Киплинга в Вестминстерском аббатстве не явился ни один крупный английский писатель - для культуры его смерть наступила несколькими десятилетиями ранее.

Лишь в годы 2-й мировой войны, в тяжелые времена для Англии о нем вспомнили: его поэзия во славу Британской империи оказалась созвучной военному времени.

Завершая разговор о Киплинге, необходимо отметить колоссальную популярность его творчества в 20-30-е гг. в Советском Союзе. Его прозой и поэзией увлекались многие из лучших поэтов и писателей того времени: Иссак Бабель, Эдуард Багрицкий, Владимир Луговской, Юрий Олеша, Константин Симонов. В 1922 г. Николай Тихонов пишет свои лучшие баллады, в которых отчетливо слышатся интонации и ритмы "железного Редьярда".

Западный мир отказался от модели, которая вменяла в моральную обязанность добровольное подчинение "высшему закону", бессмысленная бойня на фронтах 1-й мировой войны полностью дискредитировала идею служения во имя отечества, государства. Но это было актуально для страны, которая хотела осуществить великую идею создания государства нового типа, основанного на коллективизме.

Возможно, что именно киплинговское начало в стихах молодых советских поэтов завораживало читателей. Он нравился "своим мужественным стилем, своей солдатской строгостью, отточенностью и ясно выраженным мужским началом, мужским и солдатским", - вспоминал К. Симонов. (В основном Киплинга издавали во 2-й половине 30-х гг.) Во время Великой Отечественной войны образ "железного Редьярда" быстро рухнул, военная реальность быстро разрушила "романтические" иллюзии у молодых советских писателей и поэтов. "В первый же день на фронте в 1941 году я вдруг раз и навсегда разлюбил некоторые стихи Киплинга, - писал К. Симонов, - киплинговская военная романтика в 41-м году вдруг показалась далеким, маленьким и нарочито-напряженным, похожим на ломающийся мальчишеский бас".

В послевоенные годы у нас Киплинга признавали лишь как автора замечательных детских сказок и рассказов о Маугли. В последнее время, когда развеялись многие предубеждения о творчестве Киплинга, к нему вновь проявляется интерес и вновь признается, что и в его прозе, и в его поэзии много удач, выдержавших проверку временем.

Рабиндранат Тагор (1861-1941)

Рабиндранат Тагор (1861-1941) - самая выдающаяся и влиятельная личность 1-й половины XX в. в Индии. Это великий гуманист и литературный гений Индии. Он был прежде всего поэтом, но также крупнейшим прозаиком и драматургом. Он - самобытный живописец, чьи картины выставлялись во многих странах мира. Он - музыкант-композитор, чьи песни в Индии поют и сейчас. Тагор - философ-моралист и политический публицист, педагог-просветитель.

Как творец-художник Тагор глубоко интимен, как мыслитель - он весь гражданственность. "Он не был политическим деятелем, - писал Джавахарлал Неру о Тагоре, - но он слишком близко принимал к сердцу судьбы индийского народа и слишком был предан его свободе, чтобы навсегда замкнуться в своей башне из слоновой кости со своими стихами и песнями... Вопреки обычному ходу развития по мере того, как он становился старше, он делался более радикальным в своих взглядах и воззрениях".

Творческий путь Тагора берет начало на рубеже 70-80-х гг. XIX в., когда Индия только начинает выходить из средневековья, а английская колониальная власть казалась незыблемой. Тагору суждено было видеть становление и подъем национально-освободительного движения, которое при его участии выросло из малочисленных верхушечных национально-либеральных организаций в мощную народную силу. Ему хотелось видеть индийский народ свободным и счастливым. Он призывал к единению все народы Индии против колонизаторов. Много сделал для просвещения индийцев, он осуждал религиозный фанатизм, национальную и кастовую рознь.

Он не замыкался только на индийских проблемах, поддерживал широкие международные связи, объехал многие страны Востока и Запада с публичными выступлениями о культуре Индии и призывал к сближению и взаимообогащению культур различных стран и народов. Семидесятилетним он приехал в 1930 г. в СССР. Его "Письма о России" были запрещены в Индии британскими властями.

Тагор является, пожалуй, самым читаемым и популярным писателем Востока. Его произведения переведены на десятки языков мира. В собственно поэтическом творчестве Тагора при всем многообразии тематики, мотивов и настроений легко обнаружить две главные и противоборствующие темы. Преобладающая и ведущая - тема приятия жизни во всей ее полноте, тема неуемного восхищения красотой мира, высокого и лирического прославления счастья, любви и добрых человеческих чувств.

Я мира лик озаренный созерцал, не смыкая глаз,
Совершенству его дивясь.

Вторая тема неудовлетворенности, протеста и страдания была порождена действительностью.

Мы остановимся на любовной лирике поэта. Поэзии Тагора присуще особое проникновение в глубины человеческих чувств, сочетающее художественное видение с философским осмыслением. Его любовная лирика то эмоционально напряженная, то утонченно певучая, а иногда это совсем простой рассказ поэта о влюбленности и любовных переживаниях, но всегда поэт легко и свободно поднимается до высокого обобщения и постижения прекрасного. Он умеет показать любовь как налетающий вихрь, который налетает и сливает влюбленных воедино и уносит за пределы повседневности:

На качелях буйствуй, стихия!
Качни еще раз!
Вновь подруга со мной, не свожу с нее глаз.
Разбуди ее, бури неистовый глас...
Налетай, ураган, сокруши, оглуши.
Все одежды сорви, все покровы с души!
Пусть она обнаженной стоит, не стыдясь!
Раскачивай нас!...
Я душу обрел, мы сегодня вдвоем
Без боязни друг друга опять познаем.
В безумных объятьях слились мы сейчас.
Раскачивай нас!

А вот простой рассказ о влюбленных:

Та женщина, что мне была мила,
Жила когда-то в этой деревеньке.
Тропа к озерной пристани вела,
К гнилым мосткам на шаткие ступеньки...
Без близкого участия подруги,
Которая в те годы там жила,
Наверное, не знал бы я в округе
Ни озера, ни рощи, ни села.
Она меня водила к храму Шивы,
Тонувшему в густой лесной тени.
Благодаря знакомству с ней, я живо
Запомнил деревенские плетни.
Я б озера не знал, но эту заводь
Она переплывала поперек.
Она любила в этом месте плавать,
В песке - следы ее проворных ног.
Крестьяне ждут на берегу парома
И обсуждают сельские дела.
Мне переправа не была б знакома,
Когда б она здесь рядом не жила.

Поэт может отчеканить свою мысль с мастерской афористичностью:

Одно - всегда одно, и больше ничего.
Но двое создают начало одного.

Высокая человечность любовной лирики Тагора с особенной яркостью раскрывается в образе влюбленной и любимой женщины.

Женщина,
Ты не только творение бога, не земли порождение ты,
Созидают тебя мужчины из душевной своей красоты.
Для поэта, о женщина, дорогой соткали наряд,
Золотые нити метафор на одежде твоей горят.
Живописцы твой облик женский обессмертили на холсте.
В небывалом еще величье, в удивительной чистоте.
Сколько всяческих благовоний, красок в дар тебе принесли,
Сколько жемчуга из пучины, сколько золота из земли.
Сколько нежных цветов оборвано для тебя в весенние дни,
Сколько истреблено букашек, чтоб окрасить твои ступни.
В этих сари и покрывалах, свой застенчивый пряча взгляд,
Сразу ты недоступней стала и таинственнее стократ.
По иному в огне желаний засияли твои черты.
Существо ты - наполовину, полувоображение - ты.

Литературное наследие Тагора велико и многогранно, оно доказывает мировую значимость культуры народов Востока.

Ромен Роллан (1866-1944)

Ромен Роллан (1866-1944) - великий французский писатель, родился в г. Кламси (Бургундия) в семье нотариуса. Он получил прекрасное, разностороннее образование, изучал философию, историю искусств, литературу. Уже на историческом отделении Высшей нормальной школы он мечтал стать писателем и делал первые пробы пера. В 1887 г. набрался смелости и написал Л. Н. Толстому и получил обстоятельный ответ. Роллан восхищался и литературным гением Толстого и прислушивался к его мыслям о народности искусства. Гуманист и реалист Ромен Роллан начал свою литературную деятельность с нескольких пьес о Великой французской революции и цикла биографий великих людей - титанов в искусстве ("Жизнь Бетховена", "Жизнь Микеланджело", "Жизнь Толстого"). Основным произведением начального периода творчества является 10-томный роман "Жан-Кристоф" (1904-1912). Это биография немецкого композитора Жана-Кристофа Крафта, в его образе автор передал некоторые черты новатора-бунтаря Бетховена. Действие романа охватывает последние десятилетия XIX - начало XX вв. до кануна 1-й мировой войны. Жан-Кристоф вырос в семье придворного музыканта в провинциальном немецком городке и на свою жизнь сохранил подлинный демократизм, симпатии к простому народу.

Вильгельмовская Германия перестала быть Германией великого Гете и Бетховена. Творчество композитора-гуманиста не находит признания, и он вступает в конфликт со средой, не желая подчинять свое творчество вкусам буржуазной публики. Кристоф чувствует себя одиноким, порывает с немецкой обывательщиной и уезжает в Париж. В Париже то же самое, но там он находит, таких же, как он, одиночек-гуманистов.

Сила романа заключается в беспощадной критике буржуазного строя, создании яркого образа положительного героя, протестующего против него своим искусством.

После монументального повествования, развертывающегося в нескольких странах в течении нескольких десятилетий, Роллан создал небольшую вещь - все ее действие умещается в рамках одного года и одного маленького города Кламси - это повесть "Кола Брюньон" (1914, опубликована в 1919). Роман-эпопея о современниках Роллана, "Кола Брюньон" о далеком прошлом. В "Жан-Кристофе" преобладает сумрачный колорит, в "Кола Брюньоне" - яркие, светлые краски. Трудно поверить, что оба эти произведения написаны одним автором. Действие происходит в далеком 1616 г., уже нет Сервантеса и Шекспира, это закат Ренессанса, во Франции - это время бессмысленных жестоких кровопролитий.

Немолодой бургундец Кола - один из немногих, но вместе с тем единственный. Он не только ремесленник, но и художник, он не только работает, но и размышляет. В сложных условиях он не теряет чувства юмора и собственного достоинства. Образ Кола, на первый взгляд несложный, однозначный, по мере развития событий поворачивается разными гранями. Он полон внутренних контрастов - и в то же время гармоничен. Много горестей выпадает на долю Кола: солдаты враждебного феодала нападают на городок Кламси и грабят жителей, город посещает чума, которая чуть было не унесла самого Кола, умирает жена Кола, сварливая, но верная подруга жизни, мать его детей, гибнет все имущество Кола вместе с домом, сожженным во время эпидемии, гибнет самое дорогое, что было у него, - деревянные скульптуры. Но, несмотря на эти бедствия, Кола никогда не утрачивает оптимизма, веры в будущее. Таким образом, Кола является воплощением веры писателя в народ, способный перенести все трудности и сохранить вечно живую, бодрую душу.

"Превосходной чисто гальской поэмой" назвал "Кола Брюньона" М. Горький, прочитав ее еще в первом, менее удачном переводе. Неповторимое своеобразие повести на русский язык смог воспроизвести в 1932 г. М. Л. Лозинский. Афоризмы и сравнения Кола Брюньона зазвучали сочно и незабываемо. "...Стоит очутиться в толпе, как сразу лишаешься разуменья. Сто мудрецов родят дурака, а сто баранов - бирюка"; "Мы танцевали; я был грациозен, как жердь"; "...ради духа не должно забывать и брюха"; "Как мне жаль обездоленных бедняг, которым незнакомо наслаждение книгами!"; "Кум, видишь глаз чужой, да не видишь свой" и т. д. В языке повести чувствуется влияние литературы Возрождения (Ф. Рабле "Гаргантюа и Пантагрюэль") и французского фольклора.

Всю свою жизнь Ромен Роллан оставался гуманистом, в годы 1-й и 2-й мировых войн он одним из первых осудил ужасы войны. Антивоенная тема отразилась и в его произведениях.

Период истории русской литературы, который начался в 90-е гг. прошлого века и закончился в октябре 1917 г., получал у литературоведов разные названия: «новейшая русская литература», «русская литература XX в.», «русская литература конца XIX - начала XX в.». Но, как бы ни называли литературу этого периода, ясно, что она была не просто продолжением литературы XIX столетия, а означала особый период, даже целую эпоху литературного развития, требующую специального изучения.

Как же надо оценивать эту литературу? Каковы ее главные черты, ее основные движущие силы? Эти вопросы получали и продолжают получать далеко не одинаковые ответы, вызывая порой жаркие споры. Иначе и не могло быть: хотя рассматриваемый период охватывает лишь двадцатипятилетие, он необычайно сложен и противоречив. Сложным и противоречивым был прежде всего сам исторический процесс, определявший развитие всех форм духовной жизни, в том числе и литературы. С одной стороны, Россия вступила в начале века в эпоху империализма, в последнюю стадию капиталистического общества. Русский капитализм, едва успев пережить в 90-е гг. стремительный экономический взлет, почти сразу оказался в состоянии загнивания, а русская буржуазия, проявив полную неспособность сыграть революционную роль, пошла на сговор с царизмом и со всеми реакционными силами. С другой стороны, в 90-е гг. начался новый, пролетарский этап освободительной борьбы в России, куда переместился центр всего мирового революционного движения, наступила эпоха трех революций, приблизились, по словам замечательного русского поэта А. А. Блока,

Неслыханные перемены, Невиданные мятежи...

Литературоведы, исходившие лишь из факта вступления России в эпоху империализма, считали, что и в литературе определяющими стали процессы распада, а именно распада самого передового направления литературы XIX столетия - критического реализма. Им казалось, что главную роль в литературе стали играть антиреалистические течения, которые одни определяют как «декаданс» (что означает «упадок»), другие - как «модернизм» (что означает «новейшее, современное искусство»). Литературоведы, имевшие более широкое и более глубокое представление о действительности, подчеркивали ведущую роль пролетарской литературы и возникшего на ее основе нового, социалистического реализма . Но победа нового реализма не означала гибель старого, критического реализма. Новый реализм не отбросил и не «взорвал» старый, а помог ему, как своему союзнику, преодолеть напор декаданса и сохранить значение выразителя мыслей и чувств широких демократических слоев.

Размышляя о судьбе критического реализма в конце XIX - начале XX в., надо помнить о том, что еще жили и творили такие его великие представители, как Л. Н. Толстой и А. П. Чехов. Их творчество в этот период пережило существенные изменения, отразив новую историческую эпоху. В. И. Ленин имел в виду в основном последние произведения Л. Н. Толстого, особенно роман «Воскресение», когда назвал Толстого «зеркалом русской революции» - зеркалом настроений широкой крестьянской массы. Что касается А. П. Чехова, то именно в 90-е гг. он совершил те художественные открытия, которые поставили его наряду с Толстым во главе русской и мировой литературы. Продолжали создавать новые художественные ценности и такие писатели-реалисты старшего поколения, как В. Г. Короленко, Д. Н. Мамин-Сибиряк и другие, а в конце 80-х - начале 90-х гг. реалистическая литература пополнилась новым поколением крупных художников слова - В. В. Вересаевым, А. С. Серафимовичем, М. Горьким, Н. Г. Гариным-Михайловским, А. И. Куприным, И. А. Буниным, Л. Н. Андреевым и другими. Все эти писатели сыграли своими правдивыми, полными сочувствия к угнетенным произведениями большую роль в духовной подготовке первой русской революции 1905-1907 гг. Правда, после поражения революции, в глухую пору реакции, некоторые из них пережили полосу колебаний или даже совсем отошли от прогрессивного литературного лагеря. Однако в 10-е гг., в период нового революционного подъема, некоторые из них создали новые талантливые художественные произведения. К тому же в литературу пришли выдающиеся писатели-реалисты следующего поколения - А. Н. Толстой, С. Н. Сергеев-Ценский, М. М. Пришвин и другие. Недаром одна из статей о литературе, появившаяся в 1914 г. на страницах большевистской «Правды», имела знаменательное название: «Возрождение реализма».

Важнейшей особенностью русской литературы начала XX в. было рождение социалистического реализма, родоначальником которого стал Максим Горький, оказавший огромное влияние на развитие всей мировой литературы. Уже в творчестве писателя 90-х гг., отразившем растущий протест молодого русского пролетариата, было много своеобразия. В нем, при всем его глубоком реализме, звучали романтические ноты, выражавшие мечту о грядущей свободе и воспевавшие «безумство храбрых».

В начале XX в. Горький в пьесах «Мещане» и «Враги», в романе «Мать» и других произведениях впервые показал пролетарских революционеров как представителей класса не только страдающего, но и борющегося, осознавшего свое назначение - освобождение всего народа от эксплуатации и угнетения.

Социалистический реализм создал новые возможности для изображения всех сторон действительности. Горький в своих гениальных произведениях «На дне», цикле «По Руси», автобиографической трилогии и других, а также вступившие вслед за ним на путь социалистического реализма А. С. Серафимович и Демьян Бедный показывали жизнь с не менее бесстрашной правдивостью, чем их великие предшественники в литературе XIX столетия, беспощадно разоблачая угнетателей народа. Но при этом они отображали жизнь в ее революционном развитии, верили в торжество социалистических идеалов. Они рисовали человека не только как жертву жизни, но и как творца истории. Это получило выражение в знаменитых горьковских изречениях: «Человек - вот правда!», «Чело-век!.. Это звучит... гордо!», «Все в Человеке - все для Человека» («На дне»), «Превосходная должность - быть на земле человеком» («Рождение человека»). Если бы надо было кратко ответить на вопрос «Что было самым главным в творчестве М. Горького?» и на другой вопрос «Какая сторона горьковского наследия стала особенно важной сегодня, в свете главных задач наших дней?», то ответ на оба эти вопроса был бы один: гимн Человеку.

Наряду с реализмом существовали модернистские течения, как символизм , акмеизм , футуризм . Они отстаивали «абсолютную свободу» художественного творчества, но на деле это означало стремление уйти от политической борьбы. Среди модернистов было немало талантливых художников, которые не вмещались в рамки своих течений, а иногда и совсем порывали с ними.

Сложность исторического процесса, острота социальных противоречий, смена периодов революционного подъема периодами реакции - все это по-разному повлияло на судьбы писателей. Некоторые крупные писатели-реалисты отклонялись к декадансу, как это случилось, например, с Л. Н. Андреевым. А крупнейшие поэты символизма в. Я. Брюсов и А. А. Блок пришли к революции. Блок создал одно из первых выдающихся произведений советской эпохи - поэму «Двенадцать». в. в. Маяковский, которому было с самого начала тесно в рамках индивидуалистического бунтарства и формальных экспериментов футуристов, создал уже в предоктябрьские годы яркие антикапиталистические и антимилитаристские произведения.

Развитие мировой литературы сохраняет сегодня то соотношение сил, которое впервые сложилось в русской литературе конца XIX - начала XX в.: соотношение социалистического реализма, критического реализма и модернизма. Уже это одно придает большую ценность опыту русской предоктябрьской литературы.

Этот опыт ценен еще и тем, что в предоктябрьские годы передовая литература получила теоретическую, эстетическую программу в выступлениях М. Горького и критиков-марксистов Г. В. Плеханова, В. В. Воровского, А. В. Луначарского и других. Большое значение имели выступления В. И. Ленина: его статьи о Л. Н. Толстом и А. И. Герцене, раскрывшие непреходящее значение традиций классической литературы; данные им оценки творчества М. Горького, осветившие рождение новой, пролетарской, социалистической литературы; статья «Партийная организация и партийная литература» (1905), которая в противовес принципу мнимой «абсолютной свободы» творчества выдвинула принцип партийности литературы - открытой связи литературы с передовым классом и передовыми идеалами как единственного реального условия ее подлинной свободы.