Мифология - форма общественного сознания; способ понимания природной и социальной действительности на разных стадиях общественного развития.

В общественном сознании первобытного общества мифология несомненно доминировала. Предпосылкой мифологической "логики" служили неспособность человека выделить себя из окружающей среды и нерасчлененность мифологического мышления, на не отделившегося от эмоциональной аффективной среды. Следствием было метафорическое сопоставление природных и культурных объектов, очеловечивание окружающей природной среды, в том числе одушевление фрагментов космоса. Мифологическому мышлению свойственно отчетливое разделение субъекта и объекта, предмета и знака, вещи и слова, существа и его имени, пространственных и временных отношений, происхождения и сущности, безразличия к противоречию и т.п. Объекты сближались по вторичным чувственным качествам, смежности в пространстве и времени, выступали в качестве знаков других предметов и т.п. Научный принцип объяснения заменялся в мифологии тотальным генетизмом и этиологизмом: объяснение вещи и мира в целом сводилось к рассказу о происхождении и творении. Мифологии свойственно резкое разграничение мифологического, раннего (сокрального) и текущего, последующего (профанного) времени. Все происходящее в мифическом времени приобретает значение парадигмы и прецедента, т.е. образца для воспроизведения. Моделирование оказывается специфической функцией мифа. Если научное обобщение строится на основе логической иерархии от конкретного к абстрактному и от причин к следствиям, то мифологическое оперирует конкретным и персональным, использованным в качестве знака, так что иерархии причин и следствий соответствует гипостазирование, иерархия мифологических существ, имеющая систематически ценное значение. То, что в научном анализе выступает как сходство или иной вид отношения, в мифологии выглядит как тождество, а логическому разделению на признаки в мифологии соответствует разделение на части. Миф обычно совмещает в себе два аспекта:

диахронический (рассказ о прошлом)

синхронический (объяснение настоящего или будущего).

Мифологическое мироощущение выражалось не только в повествованиях, но и в действах (обрядах, танцах). Миф и обряд в древних культурах составляли известное единство - мировоззренческое, функциональное, структурное, являя собой как бы два аспекта первобытной культуры - словесный и действенный, "теоретический" и "практический".

Тема 1. Миф как форма общественного сознания

1. Формы общественного сознания

Сфера политики включает в себя институциональную и неинституциональную - духовно-нравственную сферу . К ней относится политическое сознание, политическая культура, политический менталитет политические идеологии. Базисом духовно-нравственной сферы является политическое сознание , которое представляет собой индивидуализированное восприятие человеком мира политики.

В том случае, если различные идеи, взгляды, убеждения разделяются и признаются другими членами общества они становятся предметом определенного консенсуса и обретают статус «социальных фактов» по терминологии Э.Дюркгейма. Они определяют то, во что люди данного сообщества верят, с чем считаются, что думают, как и о чем судят. В данном случае эти идеи субъективированные индивидами становятся общими, что сплачивает людей, у которых появляется готовность защищать осознанные идеи как свои собственные. В данном случае можно говорить не об индивидуализированном сознании, а об общественном или групповом сознании, при этом не имея ввиду, что общество или группа - это мыслящий субъект .

Когда вырабатывается коллективный консенсус, для каждого члена группы основным аргументом становится представление, что так же думают и другие, с которыми данный человек себя идентифицирует. Общественные взгляды приобретают сильную инерцию и изменяются с трудом . Более того, они производят впечатление бесспорных истин, которым нет альтернативы и поддаются догматизации. Только этим можно объяснить, почему некоторые убеждения сохраняются в общественном сознании на протяжении целых эпох, не претерпевая изменений даже при столкновении с очевидными фактами или опытными данными, противоречащими им.

Наиболее инерционными сообществами с точки зрения общественного сознания являются нации, народы. Национальное сознание имеет своеобразие - богатство символов, мифов, стереотипов и предрассудков. К тому же оно сильно насыщено эмоционально, объединяя патриотические и националистические чувства и страсти, которые влияют на осознание своего места в мире, на отношение к другим нациям и народам.

Другой тип групп, вырабатывающих общее сознание, - это социальные классы. Классовое сознание предполагает ощущение общей ситуации, в котором оказывается социальный класс, общей судьбы, общих перспектив, а при определенных условиях - ощущение собственного достоинства, особенно типичное для высших слоев общества.

Богатую и своеобразную ветвь общих верований культивирует Церковь . Эти верования опираются на свойственную данной религии теологию. Для групп, объединенных религиозной верой, характерна перенасыщенность символикой и метафорами, эзотеричность, что делает недоступным религиозные идеи для обыденного сознания верующих и возникает потребность в посредниках и интерпретаторах - священниках и капелланах

Общественное сознание выступает в различных формах . Первой из таких форм является обыденное мышление - распространенные в данной группе спонтанные, интуитивные суждения и представления . Они фиксируют разнообразный опыт, который члены данного сообщества получают в повседневной жизни. Обыденные представления являются прочными, обладают силой инерции и догматичным элементом коллективного фольклора.

Другой формой общественного сознания являются широко представленные и развитые в каждом обществе - от примитивных до современных - идеи и представления о сверхъестественном, потустороннем мире и о загробной жизни . Их предметом является сфера сакрального, таинственного, вызывающего трепет, уважение и страх и отличающаяся от сферы земного . Идея сакральной сферы является ответом на универсальную потребность, вытекающую из неуверенности, непредсказуемости человеческого существования. К этой сфере относятся мифы, магия, религия. Их характерной особенностью является то, что с самого своего возникновения они не подлежат и не поддаются проверке, их нельзя поставить под сомнение, поскольку они взывают к вере и опираются на веру . Это не утверждаемые, а заявляемые истины , и сила их заключается не в какой-то аргументации, а в авторитете того, кто их устанавливает и «выдает на веру», то есть самого Бога, его земных обличий в виде посланников, пророков, наместников.

Третья составная часть общественного сознания - это идеологии . Их отличает функция, которую они выполняют по отношению к определенным группам. Это системы идей, которые создают обоснование, обеспечивают легитимность, поддержку групповых интересов или утверждают групповую идентичность. Идеологии основаны на рационалистическом восприятии мира и своего группового положения в обществе, на которое в различной степени оказывают влияние стереотипы, предрассудки.

В качестве четвертой формы общественного сознания П.Штомпка выделяет общественное мнение - характерный для данной группы комплекс взглядов на общественные явления, то есть на дела, относящиеся к политической, экономической, общественной, международной и другим сферам .

К пятой форме общественного сознания относят научное знание - такие убеждения и взгляды, которые мы оцениваем в категориях их истинности или ложности, требуя их обоснования при помощи систематически применяемой методологии, в ходе научных исследований.

Чрезвычайно богатый раздел общественного сознания формируют искусство, литература и музыка. Они отвечают некоторым необычайно сильным человеческим потребностям в творчестве, в выражении своих эмоциональных переживаний и эстетических ощущений.

Общественное сознание - чрезвычайно богатая и сложная область, которая формируется в сложном взаимодействии двух процессов . С одной стороны , происходит спонтанное формулирование идей, убеждений и взглядов обыкновенными людьми в ходе их повседневного существования. Эти идеи входят в групповой обиход, становясь частью иных убеждений. Но так как люди имеют разные способности формулировать идеи и убеждать других людей, то со временем появляется профессиональная группа тех, кто формулирует, выражает идеи и манипулирует общественным сознанием. И тогда, с другой стороны , идущим снизу процессам формирования сознания начинают сопутствовать процессы, идущие сверху, которые в современном обществе становятся доминирующими. Общественное сознание все больше превращается в арену деятельности специалистов, а массы выступают как реципиенты неких профессионально сформулированных и преподнесенных идей .

2. Социально-политические миф как составная часть политической культуры общества

Миф - наиболее древняя форма систематического политического мышления, но в то же время и современная , потому что и сегодня причастность к национальным, социально-групповым, профессионально-кастовым мифологическим комплексам как к непременной части своей цивилизации, объединяет людей с различным жизненным опытом, уровнем образования и экономическими возможностями.

Комплекс социально-политических мифов служит важным показателем состояния политической культуры общества в целом. На современном этапе передний план в ней все более занимают универсальные, «общечеловеческие» идеи и ценности . Но не они, в конечном итоге, определяют специфику развития национального политического процесса. Они, скорее, создают некоторый «цивилизационный фон», в сравнении с которым корректируется структура и содержание идейного обеспечения современных политических процессов в различных государствах. В гораздо большей степени национальная специфика предопределена массивом так называемых социально-мифологических представлений о политической реальности. Они, эти представления, создают неповторимую историческую и национальную окраску политической культуры и, в известной мере, ее своеобразное внутреннее качество.

Именно мифологически стереотипное восприятие массовым сознанием политических реалий обусловливает вариативность политических процессов в разных цивилизационных системах, и, часто, их не прогнозируемость средствами политической науки . Это связано с тем, что факт политической жизни одной и той же формальной конфигурации (например, появление какого-либо демократического политического института или инициированная государственной властью реформа), будучи включенным в социально-мифологический контекст определенной цивилизационной системы, порой воспринимается и оценивается различными обществами достаточно противоположно.

Например, институт частной собственности на землю и природные ресурсы, положительное отношение к которому признано нормой и прочно укоренено в политической культуре западных демократий, в современной России никак не получает широкого общественного признания. И это происходит вопреки всем формальным экономическим и политологическим расчетам и всем усилиям государственной власти и СМИ по пропаганде его практической пользы. Отношение к земле как общественному (точнее — божественному) достоянию является одной из сущностных характеристик российской цивилизации. Эта доминанта, отрефлексированная массовым сознанием, получила историческое воплощение в устойчивых нормах поведения «на миру», в мифологических образах «кулака» и «помещика», в символике «начальственного» поведения должностных лиц на селе, а также в стереотипных суждениях и оценках по поводу операций с земельными ресурсами, как захватов «общей собственности». Она существенно повлияла на общественный статус и судьбу фермерского движения в современной России, а также на общий ход реформ в аграрном секторе. В сущности, она заблокировала на уровне общественного сознания тот вариант реформ, который предполагался изначально.

На значимость духовно-нравственных измерений политического процесса указывает тот факт, что общественная жизнь преобразует любые акты и явления в соотнесенные с ценностями символические содержания . В связи с этим политика может рассматриваться как разновидность духовного производства , а мировая история - как история обмена между духовным и материальным мирами. Отделенность теории политического процесса от духовно-нравственных практик была связана с доминированием инновационного общества, которое несет в себе серьезные проблемы. ХХ век отмечен социокультурными, нравственными, экологическими, демографическими кризисами, разрешение которых в рамках рационализированного инновационного общества оказывается затруднительным . Возникает потребность уравновешивания инноваций традицией, которая тесно связана с религией и мифологическим наследием .

Мифологическое мышление и исследование древних мифов начало занимать внимание ученых XIX века в связи с открытием этнографических групп , находящихся на ранних стадиях развития , а также с развитием социологии религии. В ХХ веке был накоплен огромный фактический материл в области изучения мифов, религиозных символов и ритуалов, предприняты попытки исследовать архаические пласты человеческого сознания, систематизированы и обобщены древние мифологические тексты (Дж. Фрезер, М.Элиаде, М.Малерб, К.Леви-Стросс, Л.Леви-Брюль, Дж.Кэмбелл, К.Хюбнер и др.), методами аналитической психологии выведена зависимость поведения людей от мифологических образов подсознания (К.Г.Юнг ).

Достигнутый уровень научных результатов позволил использовать их не только к древним сообществам, но и к современной политике. Современность породила также потребность в новых исследованиях политических процессов, связанных с секуляризацией и массификацией социальных явлений (Г.Лебон, Х.Ортега-и-Гассет и др.), воздействием на сознание средств массовой информации (Г.Тард ), с выделением основополагающих стилей мышления (К.Мангейм ), с прояснением роли стилей жизни и символического капитала в формировании политических групп (П.Бурдье ), с реализацией медиа-коммуникативной функции власти (Н.Луман ), с новыми проявлениями иррациональных мотивов в массовом поведении (С.Московичи ).

Особая актуальность обращения к исследованию политических мифов и механизмов действия духовно-нравственных факторов обусловлена кризисным характером политических процессов и общественного развития в ХХ веке, порождающим перманентный мировоззренческий кризис не только у отдельных индивидуумов, но и у представителей власти, теряющих целеполагающие ориентиры государственного управления . Невозможность оперативной корректировки рационально построенной “картины мира”, недоступность для большинства сложнейших построений современных естественных наук вызвали к жизни запрос на “мягкие” формы рациональности , в которых некоторые элементы знания подменены метафорами, социальными мифами , которые одновременно, заменяют и ушедшую из повседневной жизни религию.

В исследованиях социальных процессов проблемы самосознания зачастую соотносятся с сиюминутной целерациональной деятельностью человека, в то время как в философской антропологии “масштаб” анализируемых явлений укрупняется, в нем теряются особенности политической культуры реально существующих сообществ. Одновременно политологический рационализм, поставленный на службу политическим технологиям, пренебрегает жизненно важными ценностями, ограничиваясь изучением феномена власти и оставляя в стороне проблему смысла той или иной политической практики.

Религиоведческие исследования, которые могли бы преодолеть этот недостаток, на сегодня в значительной мере являются либо чисто апологетическими, либо ограничиваются анализом догматических текстов, межконфессиональных проблем, взаимодействия церкви и государства. Темы “Религия и политика”, “Миф и политика” крайне редко затрагиваются философскими и политологическими исследованиями. Между тем, именно эти темы становятся особенно актуальными в связи с появлением квази-религиозных социальных концепций и проявлением мифологических закономерностей в системе политической пропаганды (фашистская Германия, сталинская Россия, трумэновские и рейгановские США, маоистский Китай и т.д.). Попытки демифологизации соответствующих концепций в научных исследованиях , как правило, сопровождаются новой ремифологизацией , выстраиванием догматического антитезиса.

Весь этот комплекс новых научных результатов и новых условий социального развития ставит в повестку дня углубление и расширение классической социологии религии Макса Вебера и ее дополнение исследованиями политических мифов. В значительной мере веберовская социология может быть дополнена философскими подходами к изучению мифа Алексея Лосева и Эрнста Кассирера, а также новыми исследованиями в области политических процессов, социальной психологии, политических технологий и средств коммуникации.

Усложнение и ускорение социальных процессов, с одной стороны , а с другой - углубление рационализации всех сфер жизни в ХХ веке , привели к парадоксу: все более усложняющуюся рациональную картину мира можно отразить в массовом сознании только путем предельного упрощения социальных концепций - вроде концепций “конца истории”, “столкновения цивилизаций”, “золотого миллиарда” и т.п. Вместе с тем, такого рода концепции сами становятся элементами социальных мифов, средствами воздействия на массовое сознание, духовно-нравственные ориентации и политический процесс.

Признание мифа явлением рациональным либо иррациональным влияет и на общую оценку социального мифотворчества как процесса. Если миф есть иррациональная умственная деятельность, то творческое начало этой деятельности должно быть невелико. Сколь бы ни был политически активен и творчески настроен человек, динамика его мифологического комплекса будет определяться иррациональными факторами («архетипами», «иллюзиями»), не поддающимися рациональному контролю и совершенствованию.

Если же миф есть процесс рациональной интеллектуальной деятельности , то есть имеющей некоторый рациональный смысл и обеспечивающей сознательное участие человека в политической жизни, то исследователь вправе признать активное творческое начало в мифотворчестве и искать связь между динамикой политического процесса и динамикой мифотворчества . Тогда, действительно, появляется возможность понять политический миф как частное направление социальной активности в общей структуре политического процесса.

3. Потребность в изучении политических мифов

Для политической науки важно иметь собственный, отражающий специфику ее предмета и метода, ракурс анализа идейного обеспечения политического процесса. Пока такой специфический теоретический подход отсутствует применительно к политико-мифологической проблематике. Есть ли в нем нужда и не достаточно ли уже того многого, что было сказано о «политическом мифе» в прежнее время представителями иных научных дисциплин? Общие характеристики суждений об особенностях мифологической формы сознания Д. Вико, И. Г. Гердера, Ф. В. Й. Шеллинга, Д. Д. Фрэзера, Э. Дюркгейма, Л. Леви-Брюля, Ф. Кронфорда, З. Фрейда, К.-Г. Юнга, Ф. Ницше, М. М. Бахтина, А. Ф. Лосева, Э. Голосовкера хорошо известны широкому кругу специалистов.

Проблема заключается в том, что заимствуемый политологией из философии и культурологии теоретический опыт анализа социально-политического мифотворчества не содержит четких указаний для решения вопроса о связи динамики последнего с динамикой политического процесса .

В нем хорошо разработан ракурс анализа социального мифотворчества как универсального, внеисторического феномена человеческого сознания, делающего свой выбор между «традиционной» и «модернизационной» парадигмами развития социума и личности. Но моделируемая картина выбора либо одномоментна, статична, привязана к определенному, ограниченному в пространстве и времени качественному состоянию массового сознания, или же уникальному стечению политических обстоятельств.

Философско-культурологический ракурс не объясняет, каким образом, какими путями в политическом процессе происходит увязывание социального мифотворчества (как определенной интеллектуальной реакции социума на состояние политики, с одной стороны, и, с другой стороны, как фактора политических отношений) со свойствами исторически подвижной политической реальности . Этот важный для политической науки аспект в сознании исследователя, с одной стороны, нередко заслонен опытом обыденного восприятия проблемы политического мифотворчества социумом, к которому сам ученый принадлежит. С другой стороны, его готовность к заимствованию «классики» во многом предопределена свойствами той научной традиции, соотнесением с которой определяется его социальный статус.

Социально-политический миф в быту часто отождествляют со сказкой , чем-то искусственно выдуманным, не имеющим отношения к реальности и даже вредным для здорового человеческого рассудка. Подобное убеждение ведет к тому, что все те моменты политической жизни, с существованием которых индивид не согласен, он охотно объявляет ложными, фактически несуществующими, то есть «сказочно-мифическими». Определение чего-то как «мифа», «мифического» приобретает свойства процедуры навешивания политического «ярлыка» безотносительно к фактическому качеству «товара».

Для устойчивости в массовом сознании такой упрощенной трактовки феномена социально-политической мифологии существуют объективные основания :

Ø знакомство образованной части граждан с элементами античной и славянской мифологии в стенах средней и высшей школы (причем с заметным акцентом на фантастичности и художественной сущности сюжетов).

Ø столкновения в повседневной жизни с PR-технологиями, нередко спекулирующими в деструктивных целях понятиями из арсенала социальной мифологии.

Ø отсутствие у современной политики собственной положительной эстетики, конструктивного эмоционального компонента - что соприкасается с миром политики, то приобретает смысл намеренного умысла или расчета.

Все это закрепляет в обыденном сознании современных людей упрощенно-пренебрежительное отношение к мифу как аналогу бытового обмана, или выдумки. Оно переносится и на все попытки собственно научного контроля за генезисом мифологической информации и ее использованием в политике. Любое теоретизирование по поводу социально-политического мифотворчества со стороны общества и со стороны самого исследователя чисто субъективно воспринимается как занятие своего рода проблемой идейной диверсии.

При этом в плане других своих цивилизационных качеств (как философская, этическая, историографическая, этнокультурная система), социальный миф традиционно имеет в научном сообществе гуманитариев положительную оценку своих информативных возможностей и социальных функций. А это ведет к тому, что фактически исследованию подвергается не единый, реально существующий процесс социального мифотворчества, включая его политическую составляющую, а обособленные друг от различные виды мифотворчества .

Чем можно объяснить такое избирательно-негативное отношение ученого сообщества именно к политическому мифу в ряду прочих проявлений социального мифотворчества?

Обращают на себя внимание несколько важных обстоятельств. Эпоха Просвещения, XVIII век европейской истории, была временем всеобщего увлечения эстетикой античности, ее мифологией и, одновременно, временем беспощадной критики средневековых клерикально-политических социальных стереотипов. Уже тогда в европейском научном сообществе зримо обнаружилось различие между эмоциональным восприятием феномена социального мифа и строго научным анализом этой проблемы. При существовавшем в XVIII в. уровне философского и эмпирических знаний об историческом прошлом, критика средневекового мистицизма и суеверий естественным образом разворачивалась в русле противопоставления светлого образа античной мифологии негативному образу мифологии европейского Средневековья .

Средневековая клерикально-политическая мифология, обладавшая значительно большей, в сравнении с античным временем, политической нагруженностью, становилась для европейской науки не предметом изучения и понимания, а объектом борьбы и разоблачения. Европейский романтизм первой четверти XIX в. с его апологией «здоровой» национальной исторической традиции и консервативно-героическими идеалами внес немалый вклад в общественную реабилитацию культурной ценности средневекового политического мифа . При этом широко использовались приемы его поэтизации, художественной обработки. Обществу был возвращен интерес к мифологическому знанию, но в таком художественно обработанном варианте миф стал еще менее привлекательным объектом внимания для политической науки.

Свою роль сыграло и то обстоятельство, что в рассматриваемый период лидерство в постановке и научной разработке политологических проблем прочно удерживали либерально и демократически, а также рационалистически ориентированные исследователи. Для либерально и демократически мыслящих наблюдателей поэтика мифа была не более чем ностальгической реакцией консервативного сознания на необратимость демократического процесса, с помощью которой восполнялся недостаток научной аргументации в теоретических построениях интеллектуалов-консерваторов .

Кроме того, готовность видеть в политическом мифе нечто внешнее по отношению к реальной жизни, лишенное положительной эстетики и чуждое общественному прогрессу поддерживалась в научном сообществе благодаря некоторым фундаментальным свойствам европейского политического процесса. Революционные конфликты конца XVIII — первой половины XIX вв., потрясшие до основания политические системы многих европейских государств, наглядно продемонстрировали факт: агрессия народных масс мотивирована не столько представлениями о рациональности и пользе (в том виде, как их трактовала просветительская философия), сколько социальными мыслительными и поведенческими стереотипами . Причем представлениями близкими по характеру к архаическим и средневековым «предрассудкам», то есть религиозно-политическим мифам .

Информационное наполнение этих мифов радикально не согласовывалось со светлыми либеральными идеалами свободы, конституционной законности, защиты политических и экономических прав личности. На лозунги свободы, равенства и братства, на усиленную пропаганду нового «культа разума» французская крестьянская масса, например, ответила устойчивыми контрреволюционными движениями. Точно так же и рабочие выходили на баррикады под лозунгами классовой вражды.

На волне революционной социальной активности вместо «общества благоденствующих граждан» рождалась новая европейская политическая тирания со своими культами героев и политического насилия . Просвещенных аналитиков, стремившихся к максимально точной оценке смысла и назначения различных элементов политического процесса, такой поворот событий приводил к заключению о «дикости» идейной мотивации поведения «толпы» и о принципиальной невозможности ее участия в политическом процессе без контроля со стороны высокоинтеллектуальной элиты.

Внешне все выглядело так: «масса» в качестве субъекта политического процесса руководствуется (вопреки прогрессивному движению истории) предубеждениями, суевериями, заблуждениями, несовместимыми с «правильным» научным пониманием политики. Истинное же знание о политике свойственно лишь элите, шагающей «в ногу» с прогрессом. Этот элитарный тон осуждения мифов массового сознания унаследовала и современная политология.

Подобным же образом и российские интеллектуалы отреагировали на активизацию с середины XIX в., со времени «Великих реформ», социально-политической мифологии крестьянства и дворянства, а также на появление мифологии пролетарского революционализма. Вместо прогрессивного движения к «общинному социализму» или к крепнущей «монархической государственности», перед их глазами разыгрывалась драма взаимного непонимания правительства и различных социальных групп, которые все вместе продолжали цепляться за идеи и ценности, с научной точки зрения, квалифицируемые интеллектуальной элитой как пережитки средневековья или «великая ложь нашего времени» (К.П. Победоносцев).

Политический миф прочно владел массовым сознанием и ученое сообщество Европы и России, гордое достижениями рационалистической науки в «покорении» природы и в философском обосновании «законов» общественного развития, было бессильно что-либо принципиально изменить. Активность социальной мифологии ставила под сомнение, ставший в XIX в. общепринятым, тезис о всесилии науки в объяснении и преобразовании мироздания .

Этот факт предпочтения массового сознания мифу перед наукой по условиям исторического времени находил лишь одно разумное объяснение : политический миф покоится на каком-то недоступном для «строгого» научного анализа основании. Следовательно, он по самой своей сути противоположен науке, а значит — ложен . Он несовместим с рациональной мотивацией политических поступков человека , а значит — иррационален . Его источник кроется в темных глубинах человеческого подсознания, недоступных благотворному воздействию научного знания.

Данная философская посылка, отлучающая миф от предметного поля науки, со временем была подкреплена созданием соответствующей объяснительной схемы в духе научного рационализма . Смысл ее сводился к следующему. Пользуясь различными критическими ситуациями или элементарным невежеством человека, миф прорывается в «светлую» зону человеческого рассудка и начинает подавлять разумную мотивацию его политического мышления и политической деятельности человека . Такой способностью он обладает в силу исключительной, в сравнении с научным знанием, эмоциональной нагруженности, унаследованной от архаических времен . Эта магия архаики мешает людям видеть в мифе ложный ориентир.

На протяжении XIX и XX вв. такая логическая схема была развита в ряде философских, культурологических и политологических интерпретаций сущности социально-политической мифологии. Наиболее последовательно, в применении к историческим и политическим сюжетам, ее разработал германский философ Карл Густав Юнг . По его представлению все социальные мифы, включая политические, входят в структуру так называемого «архетипического», то есть био-социально-наследуемого человеком исторического и политического знания . Они составляют диалектическую противоположность сознательной мотивации человеческого поведения в политике и повседневной жизни .

До настоящего времени эта теоретическая схема активно привлекается отечественными политологами в тех случаях, когда реальный характер политического участия масс расходится с их прогнозами и требуется оправдание научного просчета: во всем повинен непреодолимый «архетип» массового сознания!

Необходимо упомянуть еще об одном обстоятельстве. К устойчивому негативному восприятию проблемы политического мифа европейское научное сообщество подталкивала колониальная политика западноевропейских государств . Доминирование в жизни колонизируемых социумов традиций, сословных норм и мифологических мотиваций деятельности, служило для сторонних ученых наблюдателей весомым аргументом в пользу того, что политическая мифология чужда прогрессирующему здоровому (цивилизованному) общественному организму. Колониальная политическая практика, в свою очередь, получала в таком научном подходе сильную идейную опору.

Против подобной узкой трактовки социального значения политической мифологии выступил германский философ Фридрих Ницше . Напротив, полагал он, миф, как способ осмысления реальности в целостных образах, восполняет собой утраченную целостность современной цивилизации и культуры (в это понятие он включал и политику). В этом смысле миф действительно противостоит линии развития современной европейской цивилизации, ибо он возвращает ей изначальную цель — генерирование все более совершенной культуры усилиями новой, мыслящей масштабами мифа, политической элиты — «сверхлюдей».

В определенной мере такой подход предвосхитил современное эвристическое направление в развитии точных наук, когда образ процесса или явления позволяет понять его сущность «в обход» логического доказательства. Однако в то время достаточно непривычное для научного мира Европы образно-мистическое философствование Ф. Ницше и его акцент на иррациональности мифических образов еще более укрепили в среде ученых традиционно настороженное отношение к политическому мифу.

Было и другое объективное обстоятельство, о котором уместно упомянуть, воспрепятствовавшее изменению отношения науки к проблеме политического мифа в конце XIX и первой половине XX вв., когда научное сообщество стало в целом лояльней относиться к методологическим новшествам и охотней признавать научный статус знаний, приобретенных нетрадиционными способами. Изменению ракурса взгляда на проблему мифа помешал новый политический феномен. Повсеместно в Европе наблюдался интенсивный рост националистических настроений и общественных симпатий к авторитарным способам властвования . Под сомнение была поставлена, казавшаяся незыблемой, ценность либеральной традиции. На фоне устремленности европейской цивилизации к консолидации культурных, экономических и политических ресурсов, распространение в массовом сознании националистической мифологии «крови и почвы», героизация насилия и агрессии, поиски «арийских» предков и легендарной «Шамбалы» как предпосылка осознания своей национальной исключительности — все это выглядело совершенной аномалией в рациональном мире европейской культуры, взрывом иррациональных мотиваций политического мышления и поведения масс и политической элиты.

Одновременно практика агрессивной националистической пропаганды давала наглядный материал для заключения, что тяга к мифу массового сознания была искусственно инспирирована враждебными нормальному миропорядку политическими силами. Сама политическая жизнь как бы давала в руки политологам ключ к пониманию механизма функционирования и доминирования политических мифов в массовом сознании. Эта видимая на поверхности мифоактивность, в синтезе с прежде охарактеризованными философскими заключениями о сущности мифотворчества, породила наиболее распространенную в современной политологии схему мифогенеза .

Смысл ее таков. Политический кризис, крушение привычных отношений с властью, привычных ценностей и ориентиров вызывает в человеке иррациональный страх перед будущим и стремление защитить свое существование возвращением к приемам и представлениям архаической магии . Все, от слова до политического обряда, приобретает второй магический смысл. Если находится политическая сила, готовая извлекать из этого массового психоза и смысловой аберрации свою выгоду, то господство мифа в политике становится тотальным .

Этот механизм германский политолог Эрнст Кассирер , эмигрировавший от преследований нацистов в США, назвал «техникой политических мифов». Указывая на связь мифа с политическим кризисом, Э. Кассирер, в сущности, раскрывал лишь один из вариантов активации мифических пластов массового сознания. Сам принцип отбора массовым сознанием политической информации для преобразования ее в миф, то есть мифогенез , остался в его концепции непроясненным. По обстоятельствам момента в этом не было потребности. Экстремальность противостояния либеральной и национал-социалистической идеологий делала указание на иррациональность мифологем, их связь с темными пластами сознания информационно достаточным в плане характеристики сущности политической мифологии.

Во второй половине XX в. тенденция упрощения проблемы политического мифа до уровня описания случаев злонамеренного мифотворчества получила подкрепление в идеологической полемике периода «холодной войны». Для противоборствовавших сторон обвинение противника в политическом мифотворчестве стало стандартным приемом его публичной дискредитации . Ассоциирование политической мифологии с идеологической диверсией прочно укоренилось в сознании современников . Настолько прочно, что в переосмыслении политических ценностей и ориентиров, развернувшемся в европейской и отечественной науке с начала 90-х гг. XX в., все внимание исследователей замкнулось на критике «тоталитарных» мифологий сталинизма и германского национал-социализма, как намеренно продуцированных левыми и правыми радикалами России и Германии антиподов идейного мира «цивилизованной демократии».

Такая критика отождествлялась в отечественной публицистике 90-х гг. минувшего столетия с «демифологизацией» науки и массового сознания, с прорывом к объективному политическому знанию. В итоге же резко сузились границы представления о социально-политической мифологии как предмете политологического анализа.

Искусственное сужение предмета внимания политической науки стимулировало наиболее активную его разработку в прикладном ключе на уровне PR-технологий. Прочие исторические формы становления отечественной и зарубежной политической мифологии, за исключением известных XX столетию, то есть все то, что не укладывается в структуру и задачи PR-а, до настоящего времени остаются практически не исследованными и лежат как бы вне поля интересов современной политологии.

Экскурс в историю формирования свойств философско-культурологического теоретического опыта описания социально-политического мифотворчества позволяет представить с чем, в сущности, имеет дело современный исследователь-политолог, следующий в русле устоявшихся оценок: со свойствами мифа как объективным научно выверенным фактом или же с некоторой историографической научной традицией определения этих свойств? От этого зависит отношение его к тем трудностям, которые обнаруживаются при попытке применения «классического» толкования сущности социально-политического мифа к решению конкретных политологических аналитических задач.

Суждения о ложной и иррациональной природе социально-политического мифотворчества генерируют в обществе опасные для его самочувствия завышенные надежды на способность науки вытеснить миф из политического процесса, придать политической жизни «правильные» очертания. На почве подобных ожиданий и приобрел популярность в 90-е гг. уже упомянутый лозунг «демифологизации» идеологической сферы. Попытки его реализации в науке и практической политике привели современное российское общество к потере универсальных консолидирующих идейных ориентиров . Для политической же науки это обернулось утратой некоторой доли общественного доверия и востребованности в сравнении с политтехнологиями.

Современная политическая мифология как предмет анализа, становится трудноуловимой. Объявляя ту или иную политическую идею либо ценность «мифом», то есть идеей (ценностью) ложной и иррациональной, исследователю почти невозможно соблюсти точность пользования понятийным аппаратом и границу между строгой научностью анализа и идеологически-публицистической полемикой. То, что для одной политической силы является несомненной истиной, для ее политических противников будет не более чем мифом, используемым для завоевания симпатий электората . Как, например, однозначно квалифицировать привнесенный извне в постсоветское политическое пространство тезис о «демократическом выборе россиян» или о «рыночной демократии» в случае, если предусматривается, скажем, их инкорпорация в идеологическую доктрину и требуется широкая общественная поддержка этих идей?

Или же, с другой стороны, как квалифицировать укорененный в национальной цивилизационной специфике тезис о доминировании в российском социуме «соборного начала» ? Назвать их «мифом», «идеологией» или же «идеей» и «ценностью»? Кроме того, фиксация проявлений активности политических мифов лишь в кризисных фазах политического процесса оставляет открытым вопрос о судьбе политических мифов в периоды его стабильного течения.

Реальная связь социально-политической мифологии с историческим «фоном» может быть выявлена по историческим и современным источникам — летописям, актам, документам личного происхождения, программным документам партий, публицистике, научным сочинениям и т. д., в которых век за веком отражена интеллектуальная работа российского социума по созданию стереотипов, характеризующих свойства национальной политической жизни в прошлом, настоящем, а также в перспективе.

Изучение отечественной политической мифологии по отечественным источникам имеет то преимущество, что открывает возможность синхронизации изменений в качественных характеристиках российского политического процесса с изменениями в его идейном обеспечении, то есть позволяет прослеживать историческую динамику социального мифотворчества.

Соответственно и политическое мифотворчество современных социумов предстает как естественное развитие и усовершенствование исторически выверенного и национально своеобразного, оптимального способа обращения с социально значимой информацией . В таком ракурсе связь современного мифотворчества с его архаическими прототипами выглядит более естественной и доступной научному анализу.

Отслеживая, как политическая идея или доктрина ситуативно озвучивалась в исторических текстах, можно уловить в ней тот устойчивый блок социально значимой информации, который был интересен обществу с точки зрения долговременных потребностей его политического быта . Блок, который оберегался и воспроизводился им и, соответственно, активно подвергался стереотипизации в форме символов, традиционных обрядовых действий и идеологических установок. Тем самым посредством анализа мифологической составляющей политической идеи или целой доктрины, или же конкретного социального действия, исследователь может выходить на научную конкретизацию вопросов связи объективного и субъективного начал в движении политического процесса .

Игнорирование национального исторического контекста эволюции социально-политической мифологии объясняет бесплодность усилий отечественных теоретиков по стимулированию политического процесса в современной России за счет конструирования новой и перспективной национальной идеологии. Историческая конкретика, то есть фактическая социокультурная адаптация идей, ценностей, имеющих, в том числе, свойства политических мифов, может быть предложена ими на роль маяка в продвижении российского общества вперед.

Выход из круга теоретических и прикладных нестыковок в исследовательской процедуре видится в разработке собственно политологической теории социально-политического мифогенеза, позволяющей конструировать «сквозное» (социально-мифологическое) измерение политических процессов различного уровня и масштаба. Решение поставленной задачи есть приближение к демистифицированному, рациональному научному пониманию факторных свойств политического мифотворчества в политическом процессе и к достижению комплексности политологического анализа его свойств.

Н.И.Шестов предлагает, следующую схему , описывающую соотношение основных понятий, которые, обычно, бывают задействованы в анализе социально-политического мифотворчества, и характеризующую динамику взаимодействия тех реалий, которые стоят за понятиями . Схема акцентирует момент упомянутого общественного настроя на вариативное использование одной и той же информации в разных политических ситуациях.

Можно представить, что по мере разворачивания во времени и пространстве политического процесса происходит некоторая качественная эволюция общественного отношения к его информационному компоненту. Общество стремится максимально сохранить полезную для него политическую информацию и, ради удобства ее трансляции из поколения в поколение, использует отработанный в рамках ранней («классической») мифологии способ стереотипизации. Смысл его таков, что некоторая часть полезной для общества информации исключается из сферы возможного критического анализа и становится устойчивым фундаментом социального бытия .

Исконное назначение мифологии состояло в том, чтобы задавать общие координаты положения социума в системе мироздания. И на новом, политическом этапе опытным путем, соотнесением новых моментов политического быта с историческим наследием социума, для идей, понятий, норм политического поведения находится некоторый уровень информационного наполнения. Такой, который является принципиально достаточным для всех участников политической игры, выполняет роль ее исходного условия, задает координаты положения и линии связи участников политического процесса.

Предлагаемая схема позволяет достаточно органично увязать политологическую характеристику феномена политической мифологии с философскими и культурологическими наработками по социальной мифологии, с их фактурой и методологией. Политический миф предстает в виде определенного этапа эволюции социального мифотворчества , специфика которого есть лишь производное от специфики политического состояния общества. Поэтому представляется целесообразным вести речь о политическом мифе как стереотипе, организованном по принципу достаточности для участников политического процесса заключенной в нем информации о политической реальности в ее прошлом, настоящем и будущем состояниях. Стереотипе, имеющем, в силу включенности в политический процесс, повышенную эмоциональную нагруженность и меняющем ее (что часто выглядит как рождение или угасание мифа) в зависимости от свойств и потребностей конкретного этапа политического процесса.

Мифология, в качестве оптимального способа идейной адаптации социума к воздействиям извне на его повседневный быт, найденного еще в догосударственный период, применяется им и для оправдания новых отношений, привносимых в общественную практику политической элитой (часто иноплеменной или ориентированной в мышлении и поведении на иноцивилизационные образцы).

Многократно повторенный в политической практике некоторый набор стереотипных суждений и понятий, мотиваций активности становится информационным наполнением политической традиции. Миф начинает соотноситься с некоторым конструктивным порядком политических действий-обрядов.

Естественно возникающая по ходу дальнейшего развития политической жизни социума проблема отношения социальных групп и общества в целом (его новых поколений) к этой традиции разрешается по нескольким направлениям. В частности, усилением эмоционально-оценочного обрамления стереотипов в момент их подключения к политической практике.

Если эмоционально-оценочное отношение к политическим стереотипам в общественной группе или социуме в целом сопрягается с некоторым положительным результатом практического применения, то они приобретают смысл ценности , которую общество всячески оберегает от покушений извне и изнутри, обставляя системой поощрений и наказаний, синтезируя с сакральными ценностями и увязывая с активностью политических институтов. Возникает представление о «незыблемых» социально-политических ценностях (устоях общественного и государственного порядка), определяющих поведение всех фигур политической игры на уровне цивилизационной специфики.

В русле изучения традиции и обоснования ее общественно-политической ценности создается научная доктрина (если речь идет о научном ракурсе видения проблемы) или идеологическая схема (если речь идет о ракурсе, в котором видят ситуацию политические институты).

При этом, на каждом следующем витке политического процесса, как следствие сосуществования в нем различных форм и уровней участия субъектов в политике, сохраняется «генная» зависимость различных состояний и форм его идейного обеспечения от исходного способа преобразования информации — стереотипизации .

Стереотипы конструируют фундамент и идеологии, и научной доктрины. Они придают современное звучание традициям далекого прошлого. В социуме с развитой политической системой, все эти состояния и формы оказываются одновременно востребованными. Таким образом, в основании каждого идейного новообразования, включающего социальные стереотипы, сохраняется унаследованный элемент мифологически скомпонованной информации .

Если принять такое соотношение понятий и обозначаемой ими реальности, то для исследователя использование категории «политический миф» в ряду прочих обозначений социально-политической реальности становится вопросом признания непрерывности политического процесса и его единства в смысле тех «технологических» оснований, на которые опирались и опираются все прочие формы его мотивации в общественном сознании. В свойстве мифа, как способа обращения с информацией, таким образом, действительно прослеживается момент социокультурной тотальности. Но тотальности рациональной.

Это, подчеркнем, не «тотальность» мифа в философском понимании, присутствие мифа «везде и во всем», вытеснение мифом всех прочих мотиваций активности социума и торжество иррациональности в массовом сознании. Это и не «техника» мифотворчества в современном политико-технологическом понимании. Это исторически обусловленная «генетическая» взаимозависимость становления способов и форм идейной мотивации политического процесса .

Следовательно, характеристика того или иного элемента идейного обеспечения политического процесса как «социально-политического мифа» не означает, что только этим мифологическим статусом ограничивается его включенность в политический процесс. Стереотип, взятый на вооружение, например, политической структурой может одновременно, не теряя своего мифологического качества, играть роль идеологического ориентира или, в случае приверженности ему части научного сообщества, элемента научной доктрины.

Эта характеристика лишь делает акцент на том обстоятельстве, что некоторые стереотипные суждения или идеи, и основанные на них формы социального поведения, представляли и представляют для общества устойчивый интерес именно в своем политико-мифологическом качестве. И в этом качестве они способны конструктивно влиять на течение политического процесса.

Литература:

Акулова Д.А. Политическая мифология Фридриха Ницше // Сборник научных статей факультета политологии МГУ «SCHOLA 2009». С.65-67.

Барт Р. Мифологии / пер., вступ. ст. и коммент. С. Н. Зенкина. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996. - 312 с.

Кассирер Эрнст. Философия символических форм. Том 2. Мифологическое мышление. М.; СПб.: Университетская книга, 2001. 280 с.

Климов И.А. Теория социальных мифов Жоржа Сореля. URL: http://www.syndikalist.narod.ru/sorel/sorel3.htm#k2

Кольев А.Н. Политическая мифология. М.: Логос, 2003. Введение.

Шестов Н.И. Политический миф теперь и прежде / Под ред. проф. А. И. Демидова. М.: ОЛМА- ПРЕСС, 2005. С.7-31.

Штомпка П. Социология. Анализ современного общества / Пер. с пол. С.М.Червонной. - 2-е изд. - М.: Логос, 2010. С.307-322.

Ша́мбала — мифическая страна в Тибете или иных окрестных регионах Азии, которая упоминается в нескольких древних текстах; место нахождения Великих Учителей, продвигающих эволюцию человечества.

Аберрация - заблуждение, отклонение от истины.

- 185.50 Кб

Содержание

Вступление

Сущность греческой мифологии становится понятной только при учете особенностей первобытнообщинного строя греков, воспринимавших мир как жизнь одной огромной родовой общины и в мифе обобщавших все многообразие человеческих отношений и природных явлений. Греческую мифологию следует рассматривать не как привычную и неподвижную картину (хотя и прекрасную), но в постоянно изменяющемся социальном и историческом контексте античного мира. Образы Аполлона , красивого юноши с лирой в руках, Афродиты , исполненной женственности и привлекательности, Афины Паллады - воительницы, относятся к определенному периоду развития греческой мифологии. Такими периодами являются: древнейший хтонический, или дофессалийский, доолимпийский; фессалийский, олимпийский, классический или героический.

В героический период происходит централизация мифологических образов вокруг мифологии, связанной с горой Олимп , и начинается переход к художественно развитому и строгому героизму. По мере разложения общинно-родового строя складываются утонченные формы героической гомеровской мифологии. В дальнейшем наивная мифология - своего рода единственная форма первобытного мышления - гибнет как самостоятельное творчество и приобретает служебный характер, став одной из форм художественного выражения разного рода религиозных, социально-политических, моральных и философских идей рабовладельческой полисной идеологии, превращается в философскую аллегорию, широко используется в литературе и искусстве.

1. Общие понятия мифологии

Мифолог ия - это предания или сказания различных народов мира, изображающие природу и весь окружающий древних людей предметов, как живых существ, владеющих магическими свойствами и огромной силой. Так же включает в себя рассказы о героях, занимающих место между людьми и богами, которые совершали деяния недоступные обычным людям.

1.1 Мифология как форма общественного сознания

Мифология - форма общественного сознания; способ понимания природной и социальной действительности на разных стадиях общественного развития. В общественном сознании первобытного общества мифология, несомненно, доминировала. Мифология в основном ориентирована на преодоление фундаментальных антиполий человеческого существования, на гармонизацию личности, общества и природы. Предпосылкой мифологической "логики" служили неспособность человека выделить себя из окружающей среды и нерасчлененность мифологического мышления, на не отделившегося от эмоциональной аффективной среды. Следствием было метафорическое сопоставление природных и культурных объектов, очеловечивание окружающей природной среды, в том числе одушевление фрагментов космоса.

Мифологическому мышлению свойственно отчетливое разделение субъекта и объекта, предмета и знака, вещи и слова, существа и его имени, пространственных и временных отношений, происхождения и сущности. Объекты сближались по вторичным чувственным качествам, смежности в пространстве и времени, выступали в качестве знаков других предметов. Научный принцип объяснения заменялся в мифологии тотальным генетизмом и этиологизмом: объяснение вещи и мира в целом сводилось к рассказу о происхождении и творении. Мифологии свойственно резкое разграничение мифологического, раннего и текущего, последующего времени. Все происходящее в мифическом времени приобретает значение парадигмы и прецедента, т.е. образца для воспроизведения. Моделирование оказывается специфической функцией мифа. Если научное обобщение строится на основе логической иерархии от конкретного к абстрактному и от причин к следствиям, то мифологическое оперирует конкретным и персональным. То, что в научном анализе выступает как сходство или иной вид отношения, в мифологии выглядит как тождество, а логическому разделению на признаки в мифологии соответствует разделение на части. Миф обычно совмещает в себе два аспекта: рассказ о прошлом и синхронический. Содержание мифа представлялось первобытному сознанию реальным и даже в высшем смысле реальным, т.к. воплощало коллективный "надежный" опыт осмысления действительности множества поколений, который служил предметом веры, а не критики. Мифы утверждали принятую в данном обществе систему ценностей, поддерживали и санкционировали определенные нормы поведения.

Мифологическое мироощущение выражалось не только в повествованиях, но и в действах. Миф и обряд в древних культурах составляли известное единство - мировоззренческое, функциональное, структурное, являя собой как бы два аспекта первобытной культуры - словесный и действенный, "теоретический" и "практический".

1.2 Мифология - исторический тип мировоззрения

На ранних этапах истории, знания об окружающей действительности служили ориентиром в повседневной жизни и первоисточником формирования мировоззрения. Первобытные эмпирические знания тесно переплетались с мифологическими и религиозными представлениями. Эти представления являлись фантастическим отражением действительности, выражением бессилия человека перед стихийными силами природы и иллюзорным преодолением этого бессилия.

Мировоззрение всегда представляет собой интегральный результат всего многокомпонентного духовного развития данной эпохи. Мифология - это своеобразная форма проявления мировоззрения древнего общества. Поскольку в ней имеются представления о сверхъестественном, она содержит элементы религии. В мифологии отразились также и нравственные взгляды, и эстетическое отношение человека к действительности. Образы мифологии в различном осмыслении часто использовались искусством.

1.3 Изучение и развитие мифологии

Первые попытки рационального переосмысления мифологического материала предпринимались еще в античности, причем преобладало аллегорическое истолкование мифологии. Платон противопоставил наряду с мифологией философско-символическую интерпретацию. Эвгемер видел в мифических образах обожествление исторических деятелей, положив начало "эвгемерическому" истолкованию мифов, распространенному и позднее. Первые попытки сравнительной мифологии были стимулированы открытием Америки и знакомством с культурой американских индейцев. Мифология отождествлялась, таким образом, со своеобразной первобытной наукой, становящейся якобы не более чем пережитком с развитием культуры и не имеющей самостоятельных значений. В современном мире изучение мифа продолжается.

мифология древняя греция миф

2. Периоды греческой мифологии

При рассмотрении Греческой Мифологии развитие в пределах каждого отдельного мифа, прослеживаются разновременные рудименты, которые существуют с ферментами нового возникающие в сюжете мифа. К примеру, в мифе о рождении Афины Паллады в полном вооружении из головы Зевса, проглотившего свою забеременевшею супругу Метиду, можно различить остатки фетишистских представлений и каннибализма предшествовавшие развитому патриорхату, примат мужского индивидуализма над женским и символику мудрости верховного божества - свидетельства патриарха.

Греческая Мифология в её развитом виде, классическом, представляет собой мифологию героическую, а не стихийно - фетешистскую. Греческая Мифология связана с периодом патриархата, однако в ней прослеживаются главнейшие типы хтонических рудиментов. Это прежде всего генетические рудименты, указывающие на происхождение: Ахилл - сын морской богини. Субстанциальные рудименты основаны на отождествление разного рода предметов или существ: солнце - бык, Инах - река и царь Агроса. Огромное количество рудиментов имеет метаморфорный характер: Зевс вступает в брак с Данаей в виде золотого дождя.

Из иконографических рудиментов, т.е. Относящихся к внешнему виду определённого мифологического персонажа, к примеру совиные глаза у Афины, коровьи у Геры. Мифологическому образу сопутствуют функциональные рудименты: перун Зевса, лук и стрелы Аполлона.

Если рудимент мифа отражает его прошедшее, то фермент указывает на будущие развитие мифа: к примеру у Гесиода эхидна - полузмея - полурева, она прекрасна, но зловредна, ненавистна людям, Этот матив отвержения эхидны, элемент в мифе объединяющий стремление человека обуздать стихийные силы природы. Существуют в Греческой мифологии мифологические комплексы :

1 . Комплекс - литерполяции. Например Аполлон, Артемида и Лето первоначально были демонами совершенно разного происхождения, никак между собой не связанные. Их объединение - Аполлон и Артемида как дети Лето от Зевса.

2 . Комплекс компиляций. К примеру олимпийская семья богов, образовавшаяся в результате объединения европейских и малоазиатских божеств.

Существует ещё и полярный комплекс. Например, самый "светлый" бог Зевс вступает в брак с самой "тёмной" богиней Персефоной.

В Греческой Мифологии необходимо учитывать её географическое положение. Например мифы о Тесее нельзя оторвать от Афин, о Менелае и Елене - относятся к Спарте.

2.1 Доолимпийский период

Процесс жизни воспринимается первобытным соединением в беспорядочно - нагроможденном виде, окружающие материализуется, одушевляется, населяется какими - то непонятными слепыми силами Земли с составляющимся её предметами представляется первобытному сознанию живой, одушевлённой, всё из себя производящей и всё собой питающей, включая небо, которое она тоже рождает из себя. Как женщина является главой рода, матерью, кормилицей и воспитательницей в период матриархата, так и земли понимаются, как источник всего мира, богов, демонов, людей. На раннем этапе т.е. на стадии собирательно - охотничьего хозяйства, сознание ограничено чувствительным восприятием - это есть фетиш, а мифология - это фетишизм. Древней человек понимал фетиш, как средоточие магической, демонической, живой силы. А так как весь предметной мир представлялся одушевлённым, то магической силой наделялся весь мир и демоническое существо не как не отделялось от предмета, в котором оно обитало. По мере развития производящего хозяйства человек интересуется вопросами производства вещей, их составом, их смыслом и принципами их строения. Тогда - то человек научился отделять "идею" вещи от самой вещи, а так как вещами являлись фетиши, т.е. отделять магическую силу демона от самой вещи - так совершился переход к анимизму.

Первоначально анимизм связан с представлением о демонизме, как о некой силе, злой или благодетельной, определяющей судьбу человека. Это есть мгновенно возникающая и мгновенно уходящая страшная и роковая сила, о которой человек не имеет никакого представления, которую нельзя назвать по имени и с которой нельзя вступать ни в какое общение, так как этот демон ещё не имеет никакой фигуры и никакого лица, никакого вообще очертания. Демон - это первоначально та действующая сила, о которой человеку нечего не известно, его законченного образа ещё не существует, но он уже не является фетишем (Сфинкс, кентавры, сирены).

2.2 Олимпийский период

В мифологии олимпийского периода (или ранняя классика), связанного с переходом к патриархату, появляется герои, которые расправляются с чудовищами и страшилищами, некогда пугавшие воображение человека задавленного непонятной ему и всемогущей природой. Например Аполлон убивает пифийского дракона и основывает на этом месте своё святилище. Вместо мелких богов и демонов появляется один главный, верховный бог Зевс, которому поклоняются все остальные боги и демоны. Патриархальная община водворяется теперь на небе или на горе Олимп. Зевс сам ведет борьбу с чудовищами, побеждает циклопов и заклинает их под землю, в тартар.

Появляются боги нового типа. Женские божества, оформившиеся из многогранного древнего образа богини - матери, получили новые функции в эпоху героизма. Гера, стала покровительницей браков и омоногамной семьи, Афина Паллада стала покровительницей честной, открытой и организованной войны, а Афродита стала богиней любви и красоты. Богами патриархального уклада жизни стали Афина Паллада и Аполлон, которые славятся мудростью, красотой и художественно - конструктивной деятельностью. Гермес превратился в покровителя всякого человеческого предприятия, включая скотоводство, искусство и торговлю. Не только боги и герои, но и вся жизнь получила в мифах совершенно новое оформление. Прежде всего преображается природа, которая раньше была наполнена непонятными и страшными для человека силами. Власть человека над природой значительно возросла, он уже умеет находить в ней красоту, использовать природу для своих надобностей. Но всем правил Зевс, и все стихийные силы оказались в его руках. Прежде он был и ужасным громом, и ослепительной молнией, не было никакого божества, к кому можно было бы обратится за помощью против него.

Теперь же гром и молния стали больше как атрибутами Зевса. Греки стали представлять, что от разумной воли Зевса, зависит, когда и для каких целей он пользуется своим перуном. К олимпийскому периоду миографы относят и подвиги Геракла, загадка Сфинкса, которую разгадал Эдип, Одиссей, который не поддался завораживающему пению сирен и невредимо проплыл мимо них, что способствовало гибели сирен и др.

2.3 Поздний героизм

Поздний героизм это процесс разложения родовых отношений, формирование раннеклассовых государств в Греции нанеся отражение в Греческой мифологии, в частности в период героизма в гомеровском эпосе. В нём отразилась переходная ступень между старым, суровым героизмом и новым, уточенным. Герои в этой мифологии заметно смелеют, их свободное обращение с богами растёт, они осмеливаются даже вступать в состязания с богами. Лирический Царь Тантал, который был сыном Зевса и пользовался всяческим благоволением богов, возгордился своей властью, огромными богатствами и дружбой с богами, похитил с неба амброзию и нектар и стал раздавать эту божественную пищу обыкновенным людям (Сизиф подсмотрел любовные встречи Зевса и Эгиды и разгласил эту тайну среди людей). Для той героической эпохи характерны мифы о родовом проклятии которое приводит к гибели нескольких поколений подряд. Тиванский царь Лай украл ребёнка и был за это проклят отцом этого ребенка. Проклятие лежало на всём роде Лая: сам он погиб от руки собственного сына Эдипа. Покончила с собой Иокаста жена сначала Лая и т.д. И это проклятие лежало на этой семье до тех пор пока она вся не была истреблена. 3. БОГИ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
4. ГЕРОИ ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
4.1 ПЕРСЕЙ
4.2 ГЕРАКЛ
4.3 ГИБЕЛЬ ГЕРАКЛА И ОБОЖЕСТВЛЕНИЕ
4.4 ТЕСЕЙ
4.4 ОРФЕЙ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

С О Д Е Р Ж А Н И Е.

Введение.

1.Первоначальные формы мировоззрения.

2.Мифы .

3.Мифология – исторический тип мировоззрения.

4.Изучение и развитие мифологии.

5.Мифология как форма общественного сознания.

6.Переход мифологии к современности.

Заключение.

Литература.

Введение.

«Наука получает всё новые и новые доказательства, что во тьме веков, оказывается, жили отнюдь не дикари,

а люди, знавшие о тайнах Земли и Неба больше,

чем наука знает о них сегодня, в атомный век»

Цель данной работы показать, что для понимания сути того или иного явления важно знать, как оно возникло, на смену чему пришло, чем отличались его ранние стадии от последующих, более зрелых.Показать,что начало пути, по которому когда-то пришло к философии человечество, лежит у истоков мировоззрения древнейших сообществ людей, раскиданных по всей Земле.

Философия – мировоззренческое знание . Философия и мировоззрение не совпадают полностью. Философия – лишь один из исторических типов мировоззрения, которому предшествовали и первоначально развивались параллельно – мифологический и религиозный типы мировоззрения.

Под мировоззрением, мы понимаем общую картину мира, т.е. более или менее сложную и систематизированную совокупность образов, представлений и понятий, в которой, и через которую, осознают мир в его целостности и единстве и (что самое главное) и положение в этом мироздании такой его важнейшей (для нас) части как человечество. Поэтому основной вопрос мировоззрения включает в себя вопросы о происхождении, сущности, первоначале и будущности мироздания как основы существования человечества.

Мифологическим мировоззрением – независимо от того, к далекому прошлому или сегодняшнему дню оно относится, мы назовем такое мировоззрение, которое основано не на теоретических доводах и рассуждениях, либо на художественно – эмоциональном переживании мира, либо на общественных иллюзиях, рожденных неадекватным восприятием большими группами людей (классами, нациями) социальных процессов и своей роли в них. Одна из особенностей мифа, безошибочно отличающая его от науки, заключается в том, что миф объясняет «все», так как для него нет непознанного и неизвестного. Он является наиболее ранней, а для современного сознания – архаичной, формой мировоззрения.

Исторически первой формой мировоззрения является мифология.

В своей работе я попытаюсь рассмотреть мифологию, как социкультурное образование. Как человечество с помощью мифов, сказаний, преданий, пыталось дать ответ на вопросы как происхождение и устройство мироздания, возникновение наиболее важных явлений природы, животных и людей.

Мифология возникает на самой ранней стадии общественного развития. Большую часть мифологии составляли космологические мифы, посвященные устройству природы. Огромное внимание в мифах уделялось различным стадиям жизни людей, тайнам рождения и смерти, всевозможным испытаниям, которые подстерегают человека на его жизненном пути. Особое место занимают мифы о достижениях людей: добывании огня, изобретении ремесел, развитии земледелия, приручении диких животных.

Каковы основные черты мифологического мировоззрения, а именно таковым и являлось первоначальное мировоззрение древних людей?

Мифологическое мировоззрение строится из образов. Как подчеркивает Гегель, ”миф есть всегда форма изложения, которая принадлежала к более древней стадии, вносит чувственные образы, изготовленные для представления, а не для мысли”. Однако, образы мифологии необычны, необыденны. Ведь в отличие от народной легенды, миф не привязан к какому-нибудь историческому событию. Это своего рода обобщения. Будучи составной частью мировоззрения, они приобретают новый, сверхчувственный смысл.

Метод аналогии в мифологическом мировоззрении проявляется главным образом в том, что мифологическое мировоззрение формируется путем перенесения на природу чуждых ей свойств человеческого рода. В этом и состоит центральная, главная особенность мифологического мировоззрения.

Мифологическое мировоззрение сводит объяснение к рассказу о происхождении. Мировоззренческий миф есть рассказ, отвечающий на вопрос, как произошло мироздание в целом и в своих частях, откуда что взялось.

Мифологическое мировоззрение сводится к фантастическому ответу на вопрос: откуда? Откуда произошел мир и населяющие его живые существа? Г.В.Плеханов даже полагал, что основным вопросом, на который отвечает “... мифология, является вопрос не о том, кто создал человека и животных, а о том, откуда они пришли”.

Часть 1. Мифы.

... Для того чтобы понять современное состояние мысли,

вернейший путь - вспомнить,

как человечество дошло до него...

А. И. Герцен. Письма об изучении природы

В процессе передачи из поколения в поколение знаний, сведений об обычных и необычных явлениях формируется особая форма закрепления памяти человечества - миф. Мифы представляют собой сложное культурное явление.

Что такое мифы? В обычном понимании - прежде всего это античные, библейские и другие старинные "сказки" о сотворении мира и человека. Рассказы о деяниях древних богов и героев - Зевсе, Аполлоне, Дионисе, Геракле, аргонавтах, искавших "золотое руно", Троянской войне и злоключениях Одиссея.

Само слово "миф" имеет древнегреческое происхождение и означает именно "предание", "сказание". Европейским народам вплоть до XVI-XVII вв. были известны лишь знаменитые и поныне греческие и римские мифы, позже им стало известно об арабских, индейских, германских, славянских, индийских сказаниях и их героях. Со временем сначала ученым, а потом и более широкой публике оказались доступны мифы народов Австралии, Океании, Африки. Выяснилось, что в основе священных книг христиан, мусульман, буддистов также лежат различные, подвергшиеся переработке мифологические предания.

На определенной стадии исторического развития более или менее развитая мифология существовала практически у всех известных науке народов, что некоторые сюжеты и рассказы в той или иной мере повторяются в мифологических циклах разных народов.

Наряду с интересом к происхождению мира много внимания уделялось и происхождению людей, рождению, стадиям жизни, смерти человека, различным испытаниям, которые стоят на его жизненном пути. Особое место занимали мифы о культурных достижениях людей - добывании огня, изобретении ремесел, земледелии, обычаях, обрядах.

Миф - наиболее ранняя форма духовной культуры человечества, объединял в себе зачатки знаний, религиозных верований, политических взглядов, разных видов искусства, философии. Миф выступал как единая, универсальная форма сознания. Он выражал мироощущение, мировосприятие, миропонимание эпохи, в которую создавался.

Сегодня большинство ученых склоняются к тому мнению, что секрет происхождения мифа следует искать в том, что мифологическое сознание явилось древнейшей формой понимания и осмысления мира, понимания природы, общества и человека. Миф возник из потребности древних людей в осознании окружающей его природной и социальной стихии, сущности человека.

Основные темы мифов:

Космогонические – о возникновении космоса,

Теогонические - о возникновении богов,

Антропогонические - о возникновении человеческого рода,

Солярные, лунарные, астральные – о возникновении солнца, луны и звезд,

Эскатологические – о грядущей гибели мира.

С момента выделения человека из природы, раскола ее на активную и пассивную части, встала необходимость определения взаимоотношения деятельного человеческого рода, и неопределенного в своих границах и деталях предмета приложения этой деятельности.

Так зародился основной вопрос мировоззрения - вопрос о соотношении “мы” и “оно”. Но, начав выделяться из природы, становясь существом сознательным, человек оказывался тем самым в состоянии глубокого невежества. Между человеческим родом и природой образовалась брешь, которую нужно было чем-то заполнить. Это заполнение и совершается на единственно возможном тогда уровне - на уровне мифологии.

Часть 2 . Мифология - исторический тип мировоззрения.

Мифология предшествовала философии, как первая попытка построить целостную систему объяснения в реальности.

Первобытные эмпирические знания тесно переплетались с мифологическими и религиозными представлениями. Эти представления являлись фантастическим отражением действительности, выражением бессилия человека перед стихийными силами природы и иллюзорным преодолением этого бессилия.

В мифологии нет отчетливых разграничений мира и человека, мысли и эмоций, знаний и художественных образов, идеального и вещественного, объективного и субъективного (в человеческой мысли эти различия появятся позже). В мифологии же все слитно, не расчленено. Это - целостное миропонимание, в котором различные представления увязаны в единую образную картину мира, сочетающую в себе реальность и фантазию, естественное и сверхъестественное, знание и веру, мысль и эмоции.

Мифология - это форма проявления мировоззрения древнего общества. Поскольку в ней имеются представления о сверхъестественном, она содержит элементы религии. В мифологии отразились также и нравственные взгляды, и эстетическое отношение человека к действительности. Образы мифологии в различном осмыслении часто использовались искусством. В идеологии нового и новейшего времени понятие мифа используется для обозначения различного рода иллюзорных представлений, оказывающих влияние на массовое сознание.

Базовые элементы мифологической системы объяснения:

1. Концепция строения вселенной. Типично разделение мира на земной, подземный и надземный. Земной мир населяют люди, подземный – души, а надземный – боги. Попасть из одного мира в другой трудно, но возможно.

2. Пантеон. Боги и подобные им существа – воплощение природных и социальных явлений (Бог Войны, Бог Моря и т.п.)

3. Мифы – повествования о событиях, определявших закономерности природы, человеческие события и запреты.

На первом этапе развития культуры мифология включала все накопленное знание, в том числе и реальные сведения (еще в рамках мифологии знали, что в году 365 дней). Т.е. миф содержит не только вымысел. Миф – это способ накопления информации о мире, обладающий своими особенностями.

Основные логические принципы:

1. Генетизм – объяснение любого объекта через его происхождение, генезис. (В рамках мифов, понять объект – означает узнать, кто его прародитель).

2. Принцип универсальной взаимосвязи , изменчивости всех объектов, возможность их взаимного превращения – «Закон метаморфоз». (Вера в то, что все вещи изменяются, развиваются. Метаморфоза – превращение).

3. Антропоморфизм – перенесение на природные объекты характеристик свойств человеческого рода (солнце под «шкурой» такое же, как человек). Мифологические боги тоже антропоморфны – гораздо больше похожи на людей, чем в поздних религиях.

4. Наглядный образный характер и традуктивность . В мифологии нет дедукции и индукции – размышлений через уровень общего. Традукция – заключение от одного частного случая к другому, без выхода на общие идеи.

5. Ассоциативность – отсутствие разделения существующих между объектами соотношений на существенные и второстепенные. Ассоциация - случайная отдаленная часть мысли. Для мифологии «случайных совпадений» не было, а все было важно.

Типичная ассоциация:

- Ассоциация смежности : все предметы, которые раньше были частью единого целого, всегда сохраняют связь друг с другом и могут друг на друга влиять. Так, например, люди хранили выпавшие зубы, опасались стричь волосы.

- Ассоциация контакта – предметы, соприкасаясь, передают друг другу свои свойства. Если по новому саду пройдет женщина, ожидающая ребенка, то сад будет хорошо плодоносить.

- Ассоциация сходства или подобия – предметы, схожие внешне, родственны друг другу, могут друг на друга влиять. Так, чтобы излечиться от «желтухи», надо пристально посмотреть в глаза канарейке, а камень бирюзы в кольце должен защитить от змеи, похожей окраски.

- Бинарность – (двоичность) мир в мифологии представлялся непосредственным единством двух противоположных начал.

«Переделывая мир, человек создавал и самого себя как мыслящее существо» .

Часть 3. Изучение и развитие мифологии .

Первые попытки рационального переосмысления мифологического материала предпринимались еще в античности, причем преобладало аллегорическое истолкование мифологии (у софистов, стоиков, пифагорейцев). Платон противопоставил наряду с мифологией философско-символическую ее интерпретацию. Эвгемер (IV-III вв. до н.э.) видел в мифических образах обожествление исторических деятелей, положив начало "эвгемерическому" истолкованию мифов, распространенному и позднее. Средневековые христианские теологии дискредитировали античную мифологию, интерес к ней возродился у гуманистов эпохи Возрождения, которые видели в ней выражение чувств и страстей эмансипирующейся человеческой личности.

Первые попытки сравнительной мифологии были связаны с открытием Америки и знакомством с культурой американских индейцев.

В философии Вико своеобразие "божественной поэзии" мифа связывается с неразвитыми и специфичными формами мышления, сравнимыми почти с детской психологией. Философия мифа Вико содержала в зародыше почти все основные последующие направления в изучении мифологии.

Деятели французского Просвещения рассматривали мифологию как продукт невежества и обмана, как суеверие. Романтическая философия мифологии, получившая завершение у Шеллинга, трактовала мифологию как эстетический феномен, занимающий промежуточное положение между природой и искусством и содержащей символизацию природы. Основной пафос романтической философии мифа состоял в замене аллегорического истолкования символическим.

Во второй половине XIX века друг другу противостояли две основные магистральные школы изучения мифа:

Первая - опиралась на достижения научного сравнительно-исторического языкознания и разрабатывала лингвистическую концепцию мифа (А.Кун, В.Шварц, М.Мюллер и др.) Согласно точке зрения Мюллера, первобытный человек обозначал отвлеченные понятия через конкретные признаки посредством метафорических эпитетов, а когда первоначальный смысл последних оказывался, забыт или затемнен, в силу семантических сдвигов возникал миф. Впоследствии эта концепция была признана несостоятельной, но сам по себе первый опыт использования языка для реконструкции мифа получил продуктивное развитие.

Вторая - антропологическая, или эволюционистская, - сложилась в Великобритании в результате первых научных шагов сравнительной этнографии. Мифология возводилась к анимизму, к некоему представлению о душе, возникающему у "дикаря" из размышлений о смерти, снах, болезни. Мифология отождествлялась, таким образом, со своеобразной первобытной наукой, становящейся якобы не более чем пережитком с развитием культуры и не имеющей самостоятельных значений. Серьезные коррективы в эту концепцию внес Дж.Фрайзер, истолковавший миф по преимуществу не как сознательную попытку объяснения окружающего мира, а как слепок магического ритуала. Ритуалистическая доктрина Фрайзера была развита кембриджской школой классической философии.

Интерес в изучении мифологии сместился в область специфики мифологического мышления. Леви-Брюль считал первобытное мышление "дологическим", которым коллективные представления служат предметом веры и носят императивный характер. К "механизмам" мифологического мышления он относил: несоблюдение логического закона исключенного третьего (объекты могут быть одновременно и самими собой и чем-то другим); закон партиципации; неоднородность пространства; качественный характер представлений о времени и др.

Символическая теория мифа, развитая Кассирером углубила понимание интеллектуального своеобразия мифа, как автономной символической формы культуры, особым образом моделирующей мир.

Мифология играла огромную роль в жизни людей на ранних стадиях их развития. Мифы, как уже отмечалось раньше, утверждали принятую в данном обществе систему ценностей, поддерживали и санкционировали определенные нормы поведения, они были важными стабилизаторами общественной жизни. Этим не исчерпывается стабилизирующая роль мифологии.

Главное значение мифов состоит в том, что они устанавливали гармонию между миром и человеком, природой и обществом, обществом и индивидом и, таким образом, обеспечивали внутреннее согласие человеческой жизни. В современном мире изучение мифа продолжается.

Часть 4. Мифология как форма общественного сознания.

Переход мифологии к современности.

Мифология - форма общественного сознания; способ понимания природной и социальной действительности на разных стадиях общественного развития.

В общественном сознании первобытного общества мифология несомненно доминировала. Предпосылкой мифологической "логики" служили неспособность человека выделить себя из окружающей среды и нерасчлененность мифологического мышления, на неотделившегося от эмоциональной аффективной среды. Следствием было метафорическое сопоставление природных и культурных объектов, очеловечивание окружающей природной среды, в том числе одушевление фрагментов космоса.

Научный принцип объяснения заменялся в мифологии тотальным генетизмом и этиологизмом: объяснение вещи и мира в целом сводилось к рассказу о происхождении и творении.

Мифологии свойственно резкое разграничение мифологического, раннего (сокрального) и текущего, последующего (профанного) времени. Все происходящее в мифическом времени приобретает значение парадигмы и прецедента, т.е. образца для воспроизведения. Моделирование оказывается специфической функцией мифа. То, что в научном анализе выступает как сходство или иной вид отношения, в мифологии выглядит как тождество, а логическому разделению на признаки в мифологии соответствует разделение на части.

Миф обычно совмещает в себе два аспекта:

· диахронический (рассказ о прошлом)

· синхронический (объяснение настоящего или будущего).

Мифологическое мироощущение выражалось не только в повествованиях, но и в действах (обрядах, танцах). Миф и обряд в древних культурах составляли известное единство - мировоззренческое, функциональное, структурное, являя собой как бы два аспекта первобытной культуры - словесный и действенный, "теоретический" и "практический".

Мифотворчество рассматривается как важнейшее явление в культурной истории человечества. В первобытном обществе мифология представляла основной способ понимания мира, а миф выражал мироощущение и миропонимание эпохи его создания.

«Миф как первоначальная форма духовной культуры человечества представляет природу и сами общественные формы, уже переработанные бессознательно-художественным образом народной фантазией»

Определённые силы и способности могли быть пластически выражены многорукостью, многоглазостью, самыми диковинными трансформациями внешнего облика; болезни могли быть представлены чудовищами - пожирателями людей, космос - мировым древом или живым великаном, родоплеменные предки - существами двойной - зооморфной и антропоморфной - природы, чему способствовало тотемическое представление о родстве и частичном тождестве социальных групп с видами животных. Для мифа характерно, что различные духи, боги (а тем самым и представленные ими стихии и природные объекты) и герои связаны семейно-родовыми отношениями.

Мифология является самым древним, архаическим, идеологическим образованием. В мифе переплетены зародышевые элементы религии, философии, науки, искусства. Органическая связь мифа с ритуалом, осуществлявшаяся музыкально-хореографическими, «предтеатральными» словесными средствами, имела свою скрытую, не осознанную эстетику. Искусство, даже полностью эмансипировавшись от мифа и ритуала, сохранило специфическое соединение

обобщений с конкретными образами (не говоря уже о широком оперировании мифологическими темами и мотивами).

Мифология играла огромную роль в жизни людей на ранних стадиях их развития. Мифы, утвержда­ли принятую в данном обществе систему ценностей, поддерживали и санкционировали определенные нормы поведения. И в этом смысле они были важными стабилизаторами общественной жизни. Этим не исчерпывается стабилизирующая роль мифологии. Главное значение мифов состоит в том, что они устанавливали гармонию между миром и человеком, природой и обществом, обществом и индивидом и, таким образом, обеспечивали внутреннее согласие человеческой жизни.

Интеллектуальное своеобразие мифа проявлялось в том, что мысль выражалась в конкретных эмоциональных, поэтических образах, метафорах. “В мифологии сближались явления природы и культуры, человеческие черты переносились на окружающий мир, олицетворялись, одушевлялись, очеловечивались космос и другие природные силы”.

На ранней стадии человеческой истории мифология не была единственной мировоззренческой формой. В этот же период существовала и религия . А каковы же были взаимоотношения мифологии и религии, и в чем состоит их специфика при разрешении мировоззренческих вопросов?

Близким к мифологическому, хотя и отличным от него, стало религиозное мировоззрение , развившееся из недр еще не расчлененного, не дифференцированного общественного сознания. Как и мифология, религия апеллирует к фантазии и чувствам.

Однако в отличие от мифа, религия не «смешивает» земное и сакральное, а глубочайшим и необратимым образом разводит их на два противоположных полюса. Творческая всемогущая сила – Бог – стоит над природой и вне природы. Бытие Бога переживается человеком как откровение. Как откровение, человеку дано знать, что душа его бессмертна, за гробом его ждет вечная жизнь и встреча с Богом.

Религия, религиозное сознание, религиозное отношение к миру не оставались жизненными. Но всех их объединяло то, что в центре любого религиозного мировоззрения стоит поиск высших ценностей, истинного пути жизни, и то, что и эти ценности, и ведущий к ним жизненный путь переносится в трансцендентную, потустороннюю область, не в земную, а в «вечную» жизнь. Все дела и поступки человека и даже его помыслы оцениваются, одобряются или порицаются, поэтому высшему, абсолютному критерию.

Воплощенные в мифах представления тесно переплетались с обрядами, служили предметом веры. В первобытном обществе мифология находилась в тесном взаимодействии с религией. Однако было бы неправильным однозначно утверждать, что они были нераздельны.

Мифология существует отдельно от религии как самостоятельная, относительно независимая форма общественного сознания . Но на самых ранних стадиях развития общества мифология и религия составляли единое целое.

Разделение мира на два уровня присуще мифологии на довольно высокой стадии развития, а отношение веры также неотъемлемая часть мифологического сознания.

Специфика религии обусловливается тем, что основным элементом религии является культовая система, т. е. система обрядовых действий, направленных на установление определенных отношений со сверхъестественным. И поэтому всякий миф становится религиозным в той мере, в какой он включается в культовую систему, выступает в качестве ее содержательной стороны.

Мифологию нельзя отождествлять с религией.

Во-первых , религия включает в себя не только мировоззренческую, мифологическую часть, но и культ (обряды), и объединение людей для совместного исполнения обрядов (религия всегда коллективна).

Во-вторых , не все мифы были религиозными, не все они обслуживали культ. Поэтому мифологию нельзя сводить к религии, хотя и нельзя забывать о религиозном аспекте мифологии.

Особую проблему представляет собой вопрос о магии. Дж. Фрезер считал, что в магии “дикарь создал мировоззрение, которое является зародышем современного понятия о естественном законе”, тогда как религия - это “умилостивление или привлечение на свою сторону сил, стоящих выше человека...” Имеется существенное различие не только между магией и религией, но и между магией и мифологией. Мифология останавливается на объяснении, магия же связана с действием, с практикой.

“Мифология, преодолевавшая, подчинявшая и формировавшая силы природы в воображении и при помощи только воображения, стала оттесняться и подавляться тенденцией к действительному овладению этими силами" . Самой жизнью был востребован новый тип сознания, мышления.

Древние Вавилон, Ассирия и Египет явились первыми рабовладельческими государствами. Эпоха расчета их (конец IV - начало Ш тысячелетия до н. э.) отмечена высокоразвитой земледельческой культурой и грандиозными искусственными сооружениями - ирригационными системами, храмами, дворцами, пирамидами. Создание их потребовало высоких научных знаний и технического искусства. Благодаря им стало возможным и управление сложнейшим хозяйством. Необходимость вычислять периоды подъема и спада вод в реках, прогнозировать урожайность, иметь точно рассчитанный календарь, основанный на наблюдениях за движениями Луны, Солнца и звезд, стимулировала развитие астрономии.

Вавилоняне очень рано стали изучать движение небесных светил и уверовали, что существует таинственная связь между ними и судьбами человечества, а значит, наблюдая за их положением на небосводе, можно предсказывать благоприятные и неблагоприятные стечения обстоятельств, давать людям советы. На основании таких представлений родилась астрология - отрасль мифологизированного знания, согласно которой небесным светилам приписывались способности творить земные дела. “Монополию на нее присвоили себе священнослужители-жрецы” . Не случайно в те далекие времена вавилонские, ассирийские и египетские храмы были одновременно и обсерваториями. Здесь умели предвычислять солнечные затмения, гелиактические восходы светил.

Богов стали ставить в связь с известными тогда пятью планетами. Им, а также богу Солнца Шамашу и богу Луны Сину посвящены были семь дней недели (число «семь» было признано священным). Деление месяца на недели было впервые введено вавилонянами. Они же и разделили путь Солнца по небу на 12 созвездий зодиака, а каждое созвездие посвятили одному из богов. Таким образом, деление года на двенадцать месяцев происходит из Вавилона.

Крупнейший доисторический памятник восточного древнейшего государства, а также огромное число дошедших до нас официальных документов того времени свидетельствует о развитой политической культуре в древнейшем государстве. И отношения раба и господина регулировались законодательными нормами, причем последний не волен был распоряжаться жизнью и смертью первого; допускались неравные браки.

В 1901 году в Сузе, городе на побережье залива Хаммамет Средиземного моря, во время археологических раскопок был найден столб черного диорита, целиком покрытый клинообразными надписями. “Расшифровка их позволила установить, что это кодекс законов шестого царя первой вавилонской династии Хаммурапи (1955-1913 гг. до н. э.)”.

Вавилонские математики положили начало алгебре и геометрии, овладели приближенным способом извлечения корней, решали квадратные уравнения, некоторые планиметрические и стереометрические задачи. Именно вавилоняне изобрели шестидесятеричную «позиционную систему» письменного исчисления, от которой идет современный счет времени, один час равен шестидесяти минутам, и одна минута - шестидесяти секундам.

Воображение древнего человека создало царство мифа. Люди искали ответы на волнующие их философские вопросы, пытались разгадать загадки Вселенной, человека и самой жизни.

С угасанием первобытных форм общественной жизни миф как особая ступень развития общественного сознания изжил себя, сошел с исторической сцены. Но не прекратился начатый мифологическим сознанием поиск ответов на особого рода вопросы о происхождении мира, человека, культурных навыков, социального устройства, тайны рождения и смерти коренные вопросы всякого мировоззрения. Их унаследовали от мифа сосуществующие в веках две важнейшие формы мировоззрения - религия и философия.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

В заключении хочу подвести некоторые итоги:

Мифoлoгия былa пepвoй пoпыткoй coзнaтeльнoгo oтнoшeния чeлoвeкa к ceбe и oкpужaющeму миpу, пoпыткoй чeлoвeкa c пoмoщью cкaзoчных пepcoнaжeй coздaть eдиную кapтину миpa и пoкaзaть cвoe мecтo в нeм.

Мифология выстроила наглядную систему представлений о реальности, в которой каждое явление находит объяснение. Мифологическая картина мира отвечала принципу справедливости: любой поступок всегда имел соответствующее наказание или награду. Мифология была хорошей основой для деятельности: для достижения любой цели в мифологии предлагались средства для действий.

Мифология является самым древним, архаическим, идеологическим образованием, она играла огромную роль в жизни людей на ранних стадиях их развития.

Древнее искусство – царство идеальных героев. Мечта создавала образец человека в его лучшем, совершенном проявлении. Это был пример для подражания. Александр Македонский, возя с собой в походы «Илиаду» Гомера, уподоблял себя Ахиллесу.

Целая эпоха духовной жизни человечества, формирование и расцвет древних цивилизаций была царством мифа, созданного воображением человека. Воображение – великий дар природы, драгоценное качество людей, их творческая энергия.

Миф – не сказка. Сказка – вымысел и осознается как вымысел, увлекая человека мечтой об иной действительности. Миф отождествляет мечту с реальностью. Сказка – дитя уже более поздней эпохи. Миф – древнее. Он не мирится с сомнением. Человек, создавая его, как бы осуществлял свое абсолютное знание истины. Кто из современников Гомера мог сомневаться в реальности Зевса? Кто из древних индийцев осмелился бы оспаривать существование грозного Шивы? Мир мифа был вне сомнений.

Людские сообщества нуждались в сильных героических личностях, способных бороться и побеждать врагов рода, племени, народа, и мечта, воображение создали таких героев, очищавших мир от скверны, подобных Гераклу, совершившему двенадцать подвигов, или Раме, убившему чудовище Равану, что похищал женщин, пожирал все живое и разорял земли.

Легенды о героях легли в основу эпических сказаний древности. Античная культура венчает богатейшие древние цивилизации. В ней уже возникли черты иного мировоззрения. Научная мысль уже начала разрушать то наивное, полное восторгов и страхов мировосприятие, которое отразилось в мифах, в древних языческих религиях.

Первоначально все рациональное знание, противоположно мифологии и религии, называли философией. Следы такого представления есть, у Аристотеля. Аристотель включал в состав философии: математику, физику, метафизику, этику, экономику, политику, риторику и поэтику.

Впоследствии в комплексе рационального знания начинают выделять наряду с философией следующие специальные науки: математика, астрономия, медицина, механика.

С появлением религии и рациональных форм познания мифология не исчезает абсолютно. Мифологические образы и сюжеты используются другими сферами культуры: религией, искусством, философией.

В современном общественном сознании мифология существует в фольклоре, в суевериях и приметах, в околонаучном знании.

Мир переменился. Давно уже замолкли боги и герои, оживлявшие воображение древних народов, но, воплощенные в литературных образах, они волнуют нас как вечная и неугасимая мечта о прекрасном.

Мифология древнего мира – великая сокровищница созданий человеческого гения .

Литература:

1. Лосев А.Ф. Из ранних произведений. - М.: "Правда", 1990.

2. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. – М.: Издательство политической литературы, 1991.

Мифология древнего мира. М., 1977. С. 76

Чанышев А.Н. Эгейская предфилософия. - С.63.

Антология мировой философии. М., 1971. Т.1. С.104

Мифология древнего мира. М., 1977. С.96

Миф, как форма сознания, одна из самых сложных и многогранных тем. Этой теме посвятили свои работы такие знаменитые философы и исследователи мира как А. Ф. Лосев, Н. А. Бердяев, Д. К. Зеленин, Н. И. Костомаров, В. Я. Пропп, Д. Фрезер, Ф. Кессиди, К. Леви-Стросс, Л. Леви-Брюль, З. Фрейд, К. Юнг и многие другие.
В данном учебном пособии освещаются основные понятия и точки зрения на миф этих философов, а также на их основе разработана обобщающая концепция мифа как замкнутой системы взглядов, целостного мировоззрения и формы сознания. Рассмотрение мифа как особой формы сознания необходимо с точки зрения восприятия культуры и цивилизации в целом как некоторой системы, основанной на символах.
В учебном пособии даны основы структуры мифологического сознания, показаны основные пути исследования его феномена, некоторый ряд характеристик, приведены разнообразные примеры из различных древних культур. Взгляд на миф как на некоторую структуру сознания человека, есть один из путей исследования его деятельности как личности и общества в целом.
Изучение мифа с точки зрения выявления его смысловых особенностей необходимо уже со школы или вуза, чтобы выработать определенный подход к разнообразным явлениям в жизни и в профессиональной сфере. Этот подход базируется на определении роли символов в жизни и поисках их глубинного смысла.
Символичность культуры, периодичность ее развития и многое другое возможно объяснить с точки зрения мифологического мировоззрения. Рождение образа, знака, символа в сознании человека - есть процесс не только спонтанный и ассоциативный, но и строго логичный, поддающийся анализу и структуризации.
Миф, как одна из первичных структур, позволяет рассматривать символ связующей смысловой основой мироздания. Роль символа в сознании современного человека поэтому чрезвычайно велика. Множество образов и символов обретают в современности особенные оттенки, находят новые смыслы и формы, что создает современные символы и современную мифологию - свое целостное представление о мире.
В учебном пособии излагаются основные позиции мифологического мировоззрения, его критерии и оценки действительности. Курс состоит из лекционного материала, снабжен приложениями, которые поясняют темы, примерами мифологий и библиографией. Предназначен для учеников старших классов школ и гимназий, студентов высших учебных заведений.

Первые представления о культуре.

Само слово «культура» восходит к римской античности, обозначает - обработка, уход, возделывание, то есть имеет отношение, прежде всего к земле, - земледелию и сельскому хозяйству. Второстепенное значение этого слова было воспитание и образование. С течением времени, это слово стало приобретать религиозное значение - культ (поклонение, почитание). Только в поздней античности оно стало обозначать общественную и религиозную деятельность в образовании и воспитании, а также в развитии таких областей деятельности как искусство и наука, которые к тому времени уже получили свое разделение.
Древние греки, создавшие культуру, которая на два тысячелетия определила развитие западноевропейской и американской культуры, воспринимали воспитание человека как целостной личности с нравственными основами жизни, в отличие от воспитания жесткого профессионала в определенной области общественной жизни, основы мировоззрения которого базируются не на нравственности, а исключительно на защите интересов в своей области.
Культура - это различные области деятельности человека, осмысляющего сущность бытия, и деятельность в этих областях. Культура произошла из материального воплощения человеческих представлений о мире (наскальные рисунки, первые предметы быта и пр.) и рассматривать ее структуру необходимо как форму, реализующую творчество и свободу личности.
Под культурой мы понимаем первые материальные формы быта человека и его представления о мире. Бытовая культура была тесно связана с представлениями человека о мире, выражала сущность его восприятия окружающей среды и своего положения в мире. Предметы быта имели форму окружающих человека растений и деревьев, зверей и птиц, копировали их формы, в которой человек пытался определить свое значение среди окружающей его живой природы. Большинство символов, рожденных в первобытной культуре, определяющих значение человека и живого в мире, было связано с плодородием.
Формирование отношений человека и окружающего мира (по греч. - космоса) повлекло за собой осмысление существования Бога, который для древнего человека скрывался за всем живым и неживым в окружающей его природе. Окружающий мир человек воспринимал как себя, наделял сознанием и глубиной смысла. Сознание можно определить как высшую, свойственная лишь человеку, форму осмысления объективной действительности. Оно представляет собой совокупность мыслительных и психических процессов, которые направлены на поиски смысла в окружающем человека мире. Культура осуществляет потребность человека в поисках тайного смысла бытия, выражаясь в материальных символах.
Рождение знака и символа в сознание человека было возможным, благодаря ассоциативному рассмотрению разнородных явлений и сущностей в мире, которые по своим качествам действий (воздействий, взаимодействий и пр.) могли быть схожи по своему смыслу.
Человек пытался найти и определить подобия в окружающей среде, желая, таким образом, постичь природу окружающего. С помощью познания, которое заключалось в установлении разных закономерностей в космосе, человек рассчитывал обрести господство над познанной частью мира, господство над окружающей средой. На первом этапе познания в этом ему помогало определение подобных законов в окружающей среде, подобия качеств разных предметов и явлений, человека и всего живого, из которых складывались знаки и символы.
Первоначально человек наделял окружающую среду теми качествами, которые находились в нем самом, наделял характером, который существует благодаря некоторому осмысленному сознанию всего живого. Так человек понимал для себя Бога. Следующим шагом было обожествление всех природных сил, всех живых существ и объектов неживой природы в окружающей среде, из которых он стал выбирать себе по подобным качествам и характеристикам хранителей. Чертами проявления характера стихий являлись грозы, бури, солнечная жара, мягкость или суровость климата, плодородие земли, - все те климатические условия, которые окружали то или иное человеческое общество и приписывались основным человеческим общественным качествам, то есть отличало тот или иной род.
Таким образом, возникает пантеизм (пантеон - от греч. слова - многобожие) - различное число хранителей - природных сил, которые человек считал своими прародителями (см. Приложение 1). К их помощи человек прибегал, на их характерных чертах основывался. Например, какая-либо человеческая формация жила в районе, где бури с сильными проливными дождями было явление постоянное, люди не только приспосабливались к ним, но и считали этот «бурный», «невоздержанный», «грозный», но «плодородный» характер самым важным. Человека, владеющего этим характером в полной мере, избирали вождем. Людей, обладающих этим характером в частичной, но не в полной мере, могли избрать на самые важные «должности» в родовом обществе, которые могли влиять на те или иные стороны общественной жизни. Главным при любом общественно важном выборе являлось проявление «бурного» характера и его «плодородной», благой силы, его влияние на окружающее, которые можно было уподобить влиянию стихии на окружающую среду.
Человек определял для себя не один важный природный «характер», а несколько. Пантеизм - это много богов, которые находятся на иерархической лестнице, в зависимости от способности влияния на окружающую среду. Человека всюду окружали божественные силы, которые человек сам наделял личностным началом .
Первобытная культура отражала взаимодействия человека и окружающей среды, отражала его понимание ее, познание ее принципов и носила культовый (религиозный) характер, потому, что отражала отношения человека и его хранителей-богов-стихий. Главным в культуре было создание знаков и символов , которые влияли на сознание и приобщали к таинственным взаимоотношениям человека и окружающей среды, говорили о таинственных взаимосвязях всего живого и общекосмических стихийных процессов, контролируемых богами-хранителями (осознанной частью этих стихий), открывали подобные качества человека и окружающей среды, тем самым, подчеркивая родство и близость.
Принцип культурного прогресса стал определяться тогда, когда в античности произошло разделение на науку и культуру. Прогресс искусства происходит благодаря созданию уникальных произведений и предметов, попытка воссоздания которых с некоторыми изменениями привела к рождению новых стилей. Прогресс же науки возможен при повторяемости и возможности воспроизведения строго определенным образом каких-либо научных феноменов. Например, при попытки повторения какого-либо шедевра искусства может возникнуть новый шедевр, с иными чертами, который спровоцирует новые повторения и т. д. При повторении добавляются авторские черты, шедевр искусства становится самостоятельным отличным от первого, что и порождает различные стили. В науке какой-либо феномен проверяется опытным путем. И еще большее постижении того или иного принципа можно осуществить только при возможности вновь и вновь точно повторить опыт.
На основе познаний окружающей среды и установления в ней закономерностей, стали возникать и нравственные принципы разных народов. Жизнь в различных климатических условиях формировала самые разнообразные народные характеры и народные черты. У каждого народа в зависимости от климатических условий сложились свои знаки и символы, которыми украшались дома, одежда, возникали свои обряды и традиции: поведения, отношения к людям и Богу.
Традиции, «жизненные формы», «формы жизни» - манеры, позы, жесты, поведение и отношение являются знаками «жизненного содержания» - чувств, переживаний, верований сугубо национального характера Примечание 1. Национальные черты - это своеобразное выражение чувств и мыслей, которое вытекает из представлений о мире (о его сотворении, о действующих в мире и в людях силах, о Боге), таким образом, национальный характер основывается на познании тем или иным народом окружающего мира.

Примечание 1 Ю. С. Степанов «Язык и метод. К современной философии языка». В этой книге находится ряд любопытных сравнений культурных традиций Запада и Востока. Например, «европейцы, здороваясь, протягивают для пожатия руку, что способно не только удивить, но и оттолкнуть китайца, японца или индийца (пожать руку чужого человека!). Христиане-мужчины, входя в церковь, костел или кирку, снимают головные уборы, а еврей, входя в синагогу, покрывает голову.
В Европе цвет траура черный, а в Китае - белый.» В Китае считается, что черт ходит по прямой и потому у входа в любое жилище находятся ширмы таким образом, что войти по прямой невозможно, а в Европе наоборот - черт только и ходит по кривой и потому он «кривой» и «лукавый» (лука, излучина, дуга и пр.).
«Если к европейцу приходит гость и восхищается картиной на стене, вазой или другой безделкой, то хозяин доволен. Если европеец начинает восхищаться вещицей в доме китайца, хозяин ему дарит этот предмет - того требует вежливость. Мы говорим детям, что в гостях ничего нельзя оставлять на тарелке (чтобы не обидеть хозяина и не показать, что угощение не понравилось). В Китае же к чашке сухого риса, которую подают в конце обеда, никто не дотрагивается, - правила вежливости требуют показать, что ты сыт».
«В Японии пересечения улиц имеют названия - а сами улицы нет. Для немца из Пруссии вы [находитесь] «в комнате», если вы можете говорить и видеть кого-нибудь в комнате, хотя бы вы и стояли на пороге. Для американца вы «в комнате» только тогда, когда внутри целиком ваше тело и вы можете оторвать руку от дверного косяка. Колумбиец или мексиканец часто находят, что североамериканец, с которым они разговаривают, держится холодно и отчужденно только потому, что североамериканец не любит, чтобы до него дотрагивались и отступает назад как раз тогда, когда колумбиец считает, что он подошел достаточно близко, чтобы заговорить. Для американца удобным расстоянием при разговоре будет 75 см, но для мексиканца это слишком далеко». Совокупность обычаев организует пространство.

Ключевые слова этой страницы: , .