Жанры постмодернизма в литературе. Постмодернизм в литературе. Основные особенности. Послевоенный период и ключевые фигуры
Реферат на тему:
«Литература постмодернизма конца XX века»
В последнее время стало популярным объявлять о том, что в начале нового века постмодернизм окончательно прошел все возможные этапы своего самоопределения, исчерпав возможности существования в качестве имеющего признаки всеобщности явления современной культуры. Наряду с этим проявления постмодернизма в последней трети ХХ в. зачастую рассматриваются в качестве интеллектуальной игры, полюбившейся элитарной части творческой интеллигенции как на Западе, так и в России.
Между тем исследователи, которые обратились к проблематике постмодернизма в ситуации кажущегося господства постмодернистского мировоззрения и появления громадного количества работ, посвященных постмодернизму, приходят к выводу, что «многочисленные публикации оказались сбивчивы и противоречивы: новое эстетическое явление было текуче, расплывчато и не поддавалось определению». Д. В. Затонский, обратившись к теоретическим и художественным текстам в целях выявить и сформулировать общие выводы о постмодернизме, назвал сам термин «невразумительным словечком», использование которого мало помогает упорядочить картину мира в привычном смысле слова. Так или иначе, приходится вслед за ученым признать, что наиболее существенной причиной распространения постмодернизма явилось состояния всеобщего кризиса, а его значение заключается в том, что он поставил под сомнение традиционную «систему бытования духа и культуры».
Действительно, становление постмодернизма в первую очередь связано с теми глубочайшими изменениями в картине мира, что сопровождают постиндустриальную, информационно-компьютерную стадию развития современной цивилизации. На практике это обернулось глубоким и зачастую бесповоротным неверием в универсальное значение как объективного, так и субъективного принципа познания реального мира. Для многих воспринимаемые сознанием события и явления современного мира перестали иметь характер образов, знаков, понятий, которые заключают в себе какой-либо объективно значимый смысл или духовно-нравственное значение, соотносимые с идеей реального поступательного исторического развития или свободной духовной деятельностью. По утверждению Ж.-Ф. Лиотара, ныне так называемый «дух времени» «может выражать себя во всевозможных реактивных или даже реакционных установках или утопиях, но не существует позитивной ориентации, которая могла бы открыть перед нами какую-то новую перспективу». В целом постмодернизм явился «симптомом крушения предшествовавшего мира и одновременно - низшей отметкой на шкале идеологических штормов», которыми чреват наступивший ХХI век. Такая характеристика постмодернизма может найти множество подтверждений в теоретических работах и художественных текстах.
В то же время определение постмодернизма как явления, констатирующего всеобщий кризис и хаос, открывшийся после крушения традиционной системы понимания и познания мира, иногда не позволяет увидеть некоторые существенные аспекты постмодернистского периода состояния умов. Речь идет о предпринятых в русле постмодернизма интеллектуальных и эстетических усилиях по выработке новых координат и определении очертаний того нового типа общества, культуры и мировоззрения, которые наметились на современном постиндустриальном этапе развития западной цивилизации. Дело не ограничилось всеобщим отрицанием или пародированием культурного наследия. Для некоторых писателей, именуемых постмодернистами, важнее стало определить те новые соотношения между культурой и человеком, которые складываются, когда свое доминирующее значение утрачивает принцип прогрессивного, поступательного развития общества, и культуры в обществе, существующем в эпоху информационно-компьютерной цивилизации.
В результате в произведениях литературы на смену связной картине жизни, основанной на фабуле как развертывании событий, пришел зачастую не столько традиционный жанровый сюжетный принцип отбора и расположения материала в пространственно-временном измерении и линейной последовательности, сколько создание некоей целостности, построенной на сочетании различных пластов материала, объединенных персонажами или фигурой автора-повествователя. Фактически специфику такого текста можно определить, употребив термин «дискурс». Среди многочисленных концепций, раскрывающий понятие «дискурс», следует выделить то его понимание, которое позволяет выйти за пределы лингвистики. Ведь дискурс можно трактовать как «сверхфразовое единство слов», а также как «всякое значимое единство независимо от того, является ли оно словесным или визуальным». В этом случае дискурс представляет из себя систему социокультурных и духовных явлений, закрепленных в той или иной форме, внешних по отношению к отдельному человеку и предложенных ему, например, в качестве культурного наследия, освященного традицией. С этой точки зрения писатели постмодернизма передали довольно острое ощущение того, что для современного человека, живущего в мире оформленного, «готового к употреблению» разнообразного социального и культурного материала остается два пути: конформистское приятие всего этого или осознание своего состояния отчуждения и несвободы. Таким образом, постмодернизм в творчестве начинается с того, что писатель приходит к пониманию, что всякое создание произведений традиционной формы вырождается в воспроизведение того или иного дискурса. Поэтому в некоторых произведениях современной прозы главным становится описание пребывания человека в мире различного типа дискурсов.
В этом плане характерным является творчество Дж. Барнса, который в романе «Англия, Англия» (1998) предложил поразмышлять над вопросом «Что такое настоящая Англия?» для человека постиндустриальной эпохи, живущего в «обществе потребления». Роман делится на две части: одна называется «Англия», и в ней мы знакомимся с главной героиней Мартой, выросшей в простой семье. Встретившись с отцом, когда-то покинувшим семью, она напоминает ему, что в детстве она собирала пазл «Графства Англии», и ей всегда не хватало одного фрагмента, т.к. его прятал отец. Другими словами, географию страны она представляла как набор внешних очертаний отдельных территорий, и этот паззл можно считать постмодернистским концептом, раскрывающим уровень знаний обычного человека о своей стране.
Так в романе определяется фундаментальный вопрос «Что есть реальность», и вторая часть романа посвящена некоему проекту по созданию рядом с современной Англией территории «Старой Доброй Англии». Барнс предлагает представить всю культуру Англии в виде социокультурного дискурса, состоящего из 50 концептов «английскости». Сюда вошли королевская семья и королева Виктория, Биг Бен, парламент, Шекспир, снобизм, газета «Таймс», гомосексуализм, футбольный клуб «Манчестер Юнайтед», пиво, пудинг, Оксфорд, империализм, крикет, и т.п. Дополнительно в тексте дано обширное меню настоящих «английских» блюд и напитков. Все это помещается в спроектированный и специально созданный социокультурный пространственный аналог, представляющий собой некую грандиозную реконструкцию или репродукцию «старой Англии» на определенной выбранной для этой цели островной территории. Организаторы этого проекта исходят из того, что исторические знания не похожи на точную видеозапись реальных событий прошлого, и современный человек живет в мире копий, мифов, знаков и архетипов. Другими словами, если мы хотим воспроизвести жизнь английского общества и культурное наследие, это будет не презентация, а репрезентация этого мира, иными словами «его улучшенный и обогащенный, иронизированный и суммированный вариант», когда «реальность копии станет реальностью, которую мы встретим на своем пути». Барнс обращает внимание на то, что постмодернистское состояние современного общества проявляется, кроме всего прочего, и в том, что в сфере культуры, т.е. духовной жизни человека, ныне также применяются некие технологии, Мир культуры конструируется и планомерно создается так же, как это делается, например, в области промышленного производства.
«Англия, Англия» - это пространство, где архетипы и мифы об этой стране представлены как зрелище и где подлинными являются лишь облака, фотографы и туристы, а все остальное - создание лучших реставраторов, актеров, костюмеров и дизайнеров, использующих самую современную технику для создания эффекта старины и историчности. Это продукт современного шоу-бизнеса эпохи «общества потребления» представляет собой «репозиционирование» мифов об Англии: была создана та Англия, которую хотят увидеть иностранные туристы за свои деньги, не испытывая некоторых неудобств, сопровождающих гостей при путешествии по реальной стране - Великобритании.
В этом случае литература постмодернизма высветила одно из явлений постиндустриального мира как мира осуществленной утопии всеобщего потребления. Современный человек оказался в ситуации, когда, помещенный в сферу массовой культуры, он выступает в роли потребителя, чье «Я» воспринимается как «система желаний и их удовлетворения» (Э. Фромм), и принцип беспрепятственного потребления распространяется ныне и на сферу классической культуры и всего культурного наследия. Таким образом, понятие о дискурсе как социокультурном явлении дает Барнсу возможность показать, что картина мира, в пределах которой существует современный человек, по существу не является плодом его собственного жизненного опыта, а навязана ему извне некими технологами, «разработчиками Концепций» как они названы в романе.
При этом очень характерным является то, что, воссоздавая некоторые существенные стороны постмодернистского состояния современного мира и человека, сами писатели свой труд воспринимают как ряд процедур создания текстов вне классической традиции прозы. Речь идет о понимании творчества как процесса индивидуальной переработки, сочетания и комбинации отдельных уже оформленных пластов материала, частей культурных текстов, отдельных образов и архетипов. Во второй половине ХХ в. именно такой постмодернистский тип деятельности на время становится доминирующим в деле защиты, сохранения и реализации исконной человеческой потребности и способности к познанию и творчеству.
В этом случае внутренние взаимосвязи фрагментов текста, образов и мотивов в постмодернистском тексте воспроизводятся как дискурс, что в целом характеризуется как одно из свидетельств так называемого «постисторического состояния» художественного сознания в последней трети ХХ в. В постмодернизме происходит последовательное замещение реальной исторической перспективы перехода от прошлого к будущему процессом деконструкции индивидуальной картины мира, чья целостность целиком основана на дискурсе, в процессе воссоздания которого эта картина мира обретает для читателя некую связность, иногда открывающую ему путь к новому пониманию этого мира и своего положения в нем. Другими словами, постмодернизм черпает новые источники художественности в воссоздании картины мира из различных исторических, социо-культурных и информационных фрагментов. Тем самым предлагается оценить существование и духовную жизнь личности не столько в социальнобытовых обстоятельствах, сколько в современном историко-культурном контексте.
При этом именно информационно-культурологический аспект подбора и организации материала составляет специфику текстов постмодернизма, которые выглядят как многоуровневая система. Чаще всего можно выделить три уровня: художественный (образный), информационный и культурологический. На информационном уровне происходит чрезвычайно характерное для постмодернизма использование внехудожественных текстовых фрагментов, которые принято называть документами. Повествования о героях и их жизни дополняются разнородным уже обработанным и упорядоченным для понимания материалом. В некоторых случаях частями текстов могут быть какие-либо подлинные формализованные его образцы или их имитации: например, дневники и дневниковые записи, письма, файлы, протоколы судебных процессов, данные из области социологии или психологии, выдержки из газет, цитаты из книг, в том числе и из художественных произведений поэзии и прозы, написанных в самые различные эпохи. Все это монтируется в художественный текст, способствует созданию культурологического контекста повествования и становится частью дискурса, сопровождающего описание, имеющее жанровые признаки романа на фабульно-сюжетном уровне и раскрывающее проблемы индивидуальной судьбы героя.
Этот информационно-культурологический пласт чаще всего представляет постмодернистскую составляющую художественного повествования. Именно на этом уровне происходит сочетание материала различных эпох, когда образы, сюжеты, символы из истории культуры и искусства соотносятся с системой норм, ценностей и понятий на уровне современного теоретического знания и гуманитарной проблематики. Например, в «Маятнике Фуко» У. Эко в качестве эпиграфов к отдельным главам даны отрывки из научной, философской, богословской литературы разных эпох. Другими примерами интеллектуальной насыщенности постмодернистской прозы информационным, культурологическим и теоретическим материалом являются различного типа предисловия авторов, имеющие характер самостоятельных эссе. Таковы, например, «Заметки на полях «Имени розы» У. Эко или «Пролог» и «Заключение» к роману Дж. Фаулза «Червь», «Интермедия» между двух глав в «Истории мира в 10 ½ главах» Дж. Барнса. По образцу научного трактата Дж. Барнс заканчивает свою «Историю мира» списком книг, которые он использовал для описания Средневековья и истории создания полотна французского художника Жерико «Плот Медузы», а его роман «Попугай Флобера» снабжен довольно подробной хронологией жизни французского писателя.
В этих случаях для авторов важны доказательства возможности плодотворной духовной деятельности и интеллектуальной свободы на основе литературного труда. Например, А. Роб-Грийе считает, что современный писатель не может, как прежде, превращать внешне прочную и реальную повседневность в источник творчества и придавать своим произведениям характер тоталитарной истины о нормах и законах добродетели и законченных знаниях о мире. Ныне автор «выступает не против отдельных положений той или иной системы, нет, он отрицает любую систему». Только в своем внутреннем мире он может найти источник свободного вдохновения и основание для создания индивидуальной картины мира как текста без всеобъемлющего давления принципа псевдоправдоподобия формы и содержания. Живя надеждой на интеллектуальное и эстетическое освобождение от мира, современный писатель расплачивается тем, что «ощущает себя самого как некий сдвиг, трещину в привычном упорядоченном ходе вещей и событий…».
Недаром, в «Маятнике Фуко» У. Эко для рассказчика символом небывалой ранее свободы в обращении с материалом творчества и, тем самым, интеллектуального освобождения личности становится компьютер. «О счастье, о головокружение неподобия, о, мой идеальный читатель, обуреваемый идеальной «несонницей»… «Механизм стопроцентной духовности. Ежели пишешь гусиным пером, скрипя по засаленной бумаге и макая его ежеминутно в чернильницу, мысли опережают друг друга и рука не успевает за мыслью, если печатаешь на машинке, буквы перепутываются, невозможно поспеть за скоростью собственных синапсов, побеждает тупой механический ритм. А вот с ним (может быть, с нею?) пальцы пляшут как им угораздится, мозг объединен с клавиатурой, и порхаешь посреди неба, у тебя как у пташки крылья, ты сочиняешь психологический критический разбор ощущений первой брачной ночи…». «Пруст в сравнении с подобной штукой - детская бирюлька». Доступ к небывалому ранее многообразию знаний и информации из самых различных областей социокультурного прошлого и настоящего, возможность их одномоментного восприятия, свободного комбинирования и сопоставления, сочетание плюрализма ценностей и норм с их конфликтностью и тоталитарным давлением на сознание человека - все определяет противоречивые основы постмодернистского метода создания художественной картины жизни. На практике постмодернистские проявления методики творческого процесса выглядят в виде ясно обозначившего репертуара различных способов, приемов и «технологий» обработки исходного материала для создания многоуровневого текста.
Однако появление в 80-х гг. целого ряда произведений прозы позволяет увидеть, что такие признаки, как цитатность, фрагментарность, эклектизм и игровое начало, далеко не исчерпывают возможности литературного постмодернизма. Свое доминирующее значение обнаружили такие особенности постмодернистской прозы, как создание культурологического, философско-художественного повествования (например, исторического романа или детектива), не соответствующего укоренившимся традиционным представлениям о прозаических жанрах. Такими качествами внежанровости обладают, например, «Имя розы» (1980) и «Маятник Фуко» (1989), «иллюстрированный роман» «Таинственное пламя царицы Лоаны» (2004) У. Эко, исторический роман - «фантазия» Дж. Фаулза «Червь» (1985), «История мира в 10 ½ главах» (1989) Дж. Барнса, автобиографическая трилогия А. Роб-Грийе «Романески» (1985-1994). Эти произведения показывают, что выбор постмодернистской методологии творчества во многом обусловлен стремлением уйти от изображения навязанной человеку извне виртуальной картины мира в русле укоренившегося жанрового дискурса, когда содержание и фабула определяются общепринятыми эстетическими, идеологическими и нравственными канонами современного общества и массовой культурой. Поэтому Роб-Грийе отказывался вводить в заблуждение читателей просто извлеченной из материала действительности формой «простодушного и честного рассказа». Писатель, например, видит неиспользованные возможности творчества в том, что в воображении автора, пишущего о войне 1914 г., исторически достоверные военные эпизоды вполне могут сочетаться с образами героев из средневековых эпических сказаний и рыцарских романов. По мнению Дж. Барнса, художественная деконструкция мира необходима потому, что, как правило, «мы придумываем свою повесть, чтобы обойти факты, которые не хотим принять» и, как результат «мы живем в атмосфере всеобщего торжества неправды». Только искусство как результат свободной от давления извне творческой деятельности человека может преодолеть жесткую фабульность идеологизированной картины мира, оживляя старые темы, образы и понятия путем индивидуального их переосмысления, сочетания и интерпретации. В «Истории мира» автор поставил задачу преодолеть поверхностную фабульность и приблизительность общепринятой панорамы исторического прошлого и настоящего. Переход от одного «изящного сюжета» к другому поверх сложного потока событий может быть оправдан лишь тем, что ограничив свои знания о жизни выборочными фрагментами, соединенными в некую фабулу, современный человек умеряет свою панику и боль от восприятия хаоса и жестокости реального мира.
С другой стороны, именно превращение действительных исторических или современных событий и фактов в художественное произведение остается важнейшим достоянием творческой личности. Барнс усматривает существенную разницу в понимании верности «правде жизни» в классическом искусстве и ныне, когда в современной массовой культуре через литературу, газеты и телевидение укоренилась практика навязывания людям превратного взгляда на мир. Он обращает внимание на очевидные различия между живописной сценой, изображенной на полотне Жерико «Плот «Медузы», и реальными страшными фактами морской катастрофы этого корабля. Освободив своих зрителей от созерцания ран, ссадин и сцен каннибализма, Жерико создал выдающееся произведение искусства, которое несет в себе заряд энергии, раскрепощающий внутренний мир зрителей за счет созерцания мощных фигур страдающих и сохраняющих надежду персонажей. В современную постиндустриальную эпоху, в состоянии постмодерна в литературе ставится по существу вечный вопрос: сумеет ли искусство сохранить и приумножить свой интеллектуальный, духовный и эстетический потенциал постижения и изображения мира и человека.
Поэтому не случайно в постмодернизме 80-х гг. попытки создать художественные тексты, содержащие в себе современную концепцию жизни, оказываются связаны с освоением гуманистической проблематики, что было одним из главных достояний классической литературы. Поэтому в романе Дж. Фаулза «Червь» эпизоды возникновения в Англии XVIII в. одного из неортодоксальных религиозных течений трактуется в качестве истории о том, «как росток личности мучительно пробивается сквозь твердокаменную почву иррационального, скованного традициями общества». Таким образом, в последние десятилетия ХХ в. постмодернизм обнаруживает явную тенденцию вернуть в область искусства и творчества человека как самоценную личность, освобожденную от давления социума и общепринятых идеологических и мировоззренческих канонов и принципов.постмодернизм творчество культурный текст
Используемая литература
1. Кузьмичев И. К. Литературоведение ХХ века. Кризис методологии. Нижний Новгород: 1999.
Затонский Д. В. Модернизм и постмодернизм. Харьков: 2000.
Иностранная литература. 1994. №1.
Владимирова Т. Е. Призванные в общение: Русский дискурс в межкультурной коммуникации. М.: 2010.
Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. М., 1989.
Репетиторство
Нужна помощь по изучению какой-либы темы?
Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку
с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.
Постмодернистское направление в литературе родилось во второй половине XX века. В переводе с латинского и французского языков «постмодерн» – означает «современный», «новый». Это литературное направление считают реакцией на ущемление прав человека, ужасы войны и послевоенные события. Оно родилось из отрицания идей эпохи Просвещения, реализма и модернизма. Последний был популярен в начале ХХ века. Но если в модернизме основная цель автора – найти смысл в меняющемся мире, то писатели-постмодернисты говорят о бессмысленности происходящего. Они отрицают закономерности и ставят превыше всего случай. Ирония, черный юмор, фрагментарность повествования, смешение жанров – вот основные черты, характерные для литературы постмодернизма. Ниже интересные факты и лучшие произведения представителей этого литературного течения.
Самые значимые произведения
Расцветом направления считают 1960 – 1980 годы. В это время вышли в свет романы Уильяма Берроуза, Джозефа Хеллера, Филипа Дика и Курта Воннегута. Это яркие представители постмодернизма в зарубежной литературе. «Человек в высоком замке» Филипа Дика (1963) перенесет вас в альтернативную версию истории, где во Второй Мировой победила Германия. Работа удостоена престижной премии «Хьюго». Антивоенный роман Джозефа Хеллера «Поправка-22» (1961) занимает 11-ю строчку в списке 200 лучших книг по версии BBC. Автор мастерски высмеивает здесь бюрократию на фоне военных событий.Современные зарубежные постмодернисты заслуживают отдельного внимания. Это Харуки Мураками и его «Хроники заводной птицы» (1997) – полный мистики, размышлений и воспоминаний роман самого известного в России японского писателя. «Американским психопатом» Брета Истона Эллиса (1991) поражает жестокостью и черным юмором даже ценителей жанра. Есть одноименная экранизация с Кристианом Бейлом в роли главного маньяка (реж. Мэри Херрон, 2000).
Образчики постмодернизма в русской литературе – книги «Бледное пламя» и «Ада» Владимира Набокова (1962, 1969), «Москва-Петушки» Венедикта Ерофеева (1970), «Школа для дураков» Саши Соколова (1976), «Чапаев и Пустота» Виктора Пелевина (1996).
В этом же ключе пишет многократный лауреат отечественных и международных литературных премий Владимир Сорокин. Его роман «Тринадцатая любовь Марины» (1984) саркастично иллюстрирует советское прошлое страны. До абсурда доведено здесь отсутствие индивидуальности у того поколения. Самая провокационная работа Сорокина – «Голубое сало» (1999) – перевернет все представления об истории с ног на голову. Именно этот роман возвел Сорокина в ранг классиков постмодернистской литературы.
Влияние классики
Работы писателей-постмодернистов поражают воображение, стирают границы жанров, меняют представления о прошлом. Однако интересно, что на постмодернизм оказали сильное влияние классические произведения испанского писателя Мигеля Де Сервантеса, итальянского поэта Джованни Боккаччо, французского философа Вольтера, английского романиста Лоренцо Стерна и арабские сказки из книги «Тысяча и одна ночь». В творениях этих авторов присутствуют пародия и необычные формы повествования – предшественники нового направления.Какие из этих шедевров постмодернизма в русской и зарубежной литературе вы пропустили? Скорее добавляйте на свою электронную полку. Приятного чтения и погружения в мир сатиры, игры слов и потока сознания!
Характерной особенностью постмодернизма в литературе является признание разнообразия и многообразия общественно-политических, идеологических, духовных, нравственных, эстетических ценностей. Эстетика постмодернизма отвергает ставший уже традиционным для искусства принцип взаимосвязи художественного образа и реалий действительности. В постмодернистском понимании объективность реального мира подвергается сомнению, поскольку мировоззренческое многообразие в масштабах всего человечества выявляет относительность религиозной веры, идеологии, социальных, нравственных и законодательных норм. С точки зрения постмодерниста, материалом искусства является не столько сама реальность, сколько ее образы, воплощенные в разных видах искусства. Этим же обусловлена и постмодернистская ироническая игра с уже известными (в той или иной мере) читателю образами, получившими название симулякр (от франц. simulacre (подобие, видимость) - имитация образа, который не обозначает никакую действительность, более того, указывает на ее отсутствие).
В понимании постмодернистов история человечества предстает как хаотическое нагромождение случайностей, человеческая жизнь оказывается лишенной всякого здравого смысла. Очевидным следствием такого мироощущения является то, что литература постмодернизма использует богатейший арсенал художественных средств, который накопила творческая практика за долгие века в разные эпохи и в разных культурах. Цитатность текста, сочетание в нем разнообразных жанров как массовой, так и элитарной культуры, высокой лексики с низкой, конкретно-исторических реалий с психологией и речью современного человека, заимствование сюжетов классической литературы — все это, окрашенное пафосом иронии, а в некоторых случаях — и самоиронии, характерные приметы постмодернистского письма.
Иронию многих постмодернистов можно назвать ностальгической. Их игра с различными принципами отношения к действительности, известными в художественной практике прошлого, похожа на поведение человека, перебирающего старые фотографии и тоскующего о том, что не сбылось.
Художественная стратегия постмодернизма в искусстве, отрицая рационализм реализма с его верой в человека и исторический прогресс, отвергает и представление о взаимообусловленности характера и обстоятельств. Отказываясь от роли все объясняющего пророка или учителя, писатель-постмодернист провоцирует читателя на активное сотворчество в поисках разного рода мотивировок событий и поведения персонажей. В отличие от автора-реалиста, являющегося носителем правды и оценивающего героев и события с позиций известной ему нормы, автор-постмодернист ничего и никого не оценивает, а его "правда" является одной из равноправных позиций в тексте.
Концептуально «постмодернизм» противоположен не только реализму, но и модернистскому и авангардному искусству начала XX века. Если человек в модернизме задавался вопросом о том, кто он, то постмодернистский человек пытается понять, где он . В отличие же от авангардистов постмодернисты отказываются не только от социально-политической ангажированности, но и от создания новых социально-утопических проектов. Осуществление любой социальной утопии с целью преодоления хаоса гармонией, по мысли постмодернистов, неизбежно приведет к насилию над человеком и миром. Принимая хаос жизни за данность, они пытаются вступить с ним в конструктивный диалог.
В русской литературе второй половины XX века постмодернизм как художественное мышление впервые и независимо от зарубежной литературы заявил о себе в романе Андрея Битова «Пушкинский дом » (1964—1971). Роман был запрещен к публикации, читатель познакомился с ним лишь в конце 1980-х вместе с другими произведениями «возвращенной» литературы. Зачатки постмодернистского мироощущения обнаружились и в поэме Вен. Ерофеева «Москва — Петушки », написанной в 1969 году и долгое время известной лишь по самиздату, с ней массовый читатель познакомился также в конце 1980-х годов.
В современном отечественном постмодернизме в целом можно выделить два течения: «тенденциозное » (концептуализм , заявивший о себе как оппозиция официальному искусству) и «бестенденциозное ». В концептуализме автор скрывается за различными стилистическими масками, в произведениях бестенденциозного постмодернизма, напротив, авторский миф культивируется. Концептуализм балансирует на грани между идеологией и искусством, критически переосмысливая и разрушая (демифологизируя) значимые для культуры прошлого (прежде всего социалистического) символы и стили; бестенденциозные постмодернистские течения обращены к реальности и к человеческой личности; связанные с русской классической литературой, они нацелены на новое мифотворчество — ремифологизацию культурных обломков. С середины 1990-х годов в постмодернистской литературе намечается повторяемость приемов, которая, возможно, является признаком саморазрушения системы.
В конце 1990-х годов модернистские принципы создания художественного образа реализуются в двух стилевых течениях: первое восходит к литературе "потока сознания", а второе - к сюрреализму.
Использованы материалы книги: Литература: уч. для студ. сред. проф. учеб. заведений / под ред. Г.А. Обернихиной. М.: "Академия", 2010
Термин "постмодернизм" все еще вызывает споры у нас и на Западе. Вошедший в оборот в шестидесятые годы, в чисто историческом значении он относится к культуре Запада после Второй мировой войны, к постиндустриальному обществу, к эпохе потребительского капитализма, новых технологий, электронных коммуникаций. Все это дестабилизирует и видоизменяет традиционные культурные механизмы и, что особенно важно для литературы, ведет к утрате привилегированного положения книги, текста, произведения. Процессы, идущие в культуре постмодернистской эпохи, описываются учеными по-разному. Одни считают постмодернизм продолжением и развитием модернизма, и постмодернистская литература оказывается просто продолжением тенденций модернистской литературы на новом историческом этапе, тогда постмодернизм — это просто то, что следует после модернизма. Другие видят в культуре постмодернизма разрыв с классическим модернизмом первой половины века, третьи заняты тем, что отыскивают в прошлом писателей, чье творчество уже несет в себе идеи и принципы модернизма (при таком подходе постмодернистами оказываются французский писатель конца XVIII века маркиз де Сад, американский поэт Эзра Паунд, которого обычно причисляют к классикам модернизма, и многие другие).
Так или иначе, сам термин "постмодернизм" указывает на связь этого явления с культурой предыдущей эпохи, и постмодернизм осознает себя в отношениях к модернизму. При этом подвергается постоянному пересмотру сам модернизм, и теоретики постмодернизма предлагают следующую систему противопоставлений, описывающих разницу между модернизмом первой половины ХХ века и постмодернизмом. Нижеследующая таблица заимствована из работы американского теоретика И. Хассана "Культура постмодернизма" (1985 г.).
| Модернизм | Постмодернизм |
| Романтизм, символизм | Бессмыслица |
| Форма (последовательная, завершенная) | Антиформа (прерывистая, открытая) |
| Целенаправленность | Игра |
| Замысел | Случайность |
| Иерархия | Анархия |
| Мастерство / логос | Усталость / молчание |
| Законченное произведение искусства | Процесс /перформанс/ хэппенинг |
| Дистанция | Соучастие |
| Творчество / синтез | Разложение / деконструкция |
| Присутствие | Отсутствие |
| Центрирование | Рассеивание |
| Жанр / границы | Текст / интертекст |
| Семантика | Риторика |
| Парадигма | Синтагма |
| Метафора | Метонимия |
| Отбор | Комбинирование |
| Обозначаемое | Обозначающее |
Теоретики постмодернизма утверждают, что постмодернизм отвергает свойственные модернизму элитарность и формальное экспериментаторство, трагизм в переживании отчуждения. Если модернизм был дегуманизацией искусства, постмодернизм переживает дегуманизацию планеты, конец истории, конец человека. Если Джойс, Кафка и Пруст — всесильные хозяева создаваемых ими художественных миров, они еще верят в возможность слова выразить существенную истину о состоянии человека, в вечное существование совершенного произведения искусства, то художник-постмодернист знает, что слово и язык субъективны и в лучшем случае способны отразить какие-то моменты индивидуальной точки зрения, а книга, купленная в киоске аэропорта, будет прочитана за время рейса, оставлена при выходе из самолета, и вряд ли читатель о ней когда-нибудь вспомнит. Модернистская литература все еще изображала трагедию земного существования личности, то есть в ней сохранялось героическое начало; писатель-постмодернист выражает усталость человека от жизненной борьбы, пустоту существования. Короче говоря, в эпоху модернизма искусство слова еще сохраняло высокий ценностный статус в обществе, художник еще мог ощущать себя творцом и пророком, а в постмодернизме искусство становится необязательным, анархическим, насквозь ироничным.
В основании литературы постмодернизма лежит понятие игры, далеко ушедшее от романтической иронии. Игра в постмодернизме заполоняет все и поглощает саму себя, ведет к утрате цели и смысла игры. Постмодернисты заявляют, что пришла пора отказаться от традиционных категорий прекрасного и подлинного, потому что мы живем в мире однодневных подделок, фальшивых данностей, в мире имитаций. Шок человечества от новых исторических обстоятельств, которые не поддаются осмыслению одним сознанием (холокост — истребление евреев в годы Второй мировой войны; применение ядерного оружия; загрязнение окружающей среды; предельная нивелировка личности в современных западных демократиях), приводит к утрате изначальных ориентиров и тотальному пересмотру системы ценностей, самих способов мышления. Утрачивается представление о едином миропорядке, а следовательно, о едином центре любой системы, любой концепции. Становится невозможно отличить важное от неважного, выделить главный смысл любого понятия.
Идею отсутствия абсолютов, конечных истин, идею о том, что действительность дана нам только в различиях между ее явлениями, наиболее последовательно развивали французские постструктуралисты Ролан Барт, Жак Деррида, Мишель Фуко и Франсуа Лиотар. Эти философы проповедовали отказ от всей традиции классической философии, пересмотр всей системы научного знания, и их необычайно сложным, "прорывным" работам окончательную оценку еще даст время.
Та же исчерпанность бунта, усталость характеризует отношение постмодернистов к традиции. Они не отвергают ее напрочь, как их предшественники: писателя-постмодерниста можно сравнить с покупателем в супермаркете мировой истории и мировой литературы, который катит свою тележку по проходам, поглядывая по сторонам и сваливая в нее все, что привлекает его внимание или любопытство. Постмодернизм — продукт столь поздней стадии развития западной цивилизации, когда уже "все сказано" и новые идеи в литературе невозможны; больше того, писатели-постмодернисты сами очень часто преподают литературу в университетах или являются критиками, теоретиками литературы, так что они с легкостью непосредственно вводят в свои произведения все эти новейшие теории литературы, сразу пародируют и обыгрывают их.
В постмодернистских произведениях резко вырастает степень самосознания, самокритики внутри текста; писатель не скрывает от читателя, каким путем он достигает того или иного эффекта, предлагает читателю на обсуждение те выборы, которые стоят перед автором текста, и это обсуждение с читателем тоже приобретает характер изощренной игры.
Все крупнейшие писатели конца ХХ века в той или иной мере затронуты постмодернизмом, который равно проявляется и в старых национальных литературах Запада (французские "новые романисты" — Натали Саррот, Анри Роб-Грийе, Клод Симон; немцы — Гюнтер Грасс и Патрик Зюскинд; американцы — Джон Барт и Томас Пинчон; англичане — Джулиан Барнс и Грэм Свифт, Салман Рушди; итальянцы Итало Кальвино и Умберто Эко), и в расцвете латиноамериканского романа (Габриэль Гарсиа Маркес, Хулио Кортасар), и в творчестве восточноевропейских писателей (Милан Кундера, Агота Кристоф, Виктор Пелевин).
Обратимся к двум примерам постмодернистской литературы, которые избраны по чисто прагматическим причинам: оба принадлежат крупнейшим мастерам постмодернизма, невелики по объему и доступны в русском переводе.
Почему литература русского постмодернизма так популярна? К произведениям, которые относятся к данному явлению, каждый может относиться по-разному: кому-то они могут нравиться, кому-то — нет, но всё же такую литературу читают, поэтому важно понять, чем же она так привлекает читателей? Возможно, молодые люди, как основная аудитория таких произведений, после окончания школы, «перекормленные» классической литературой, (которая, несомненно, прекрасна) хотят вдохнуть свежего «постмодернизма», пусть где-то грубого, где-то даже несуразного, но такого нового и очень эмоционального.
Русский постмодернизм в литературе приходится на вторую половину 20 века, когда на людей, воспитанных на реалистической литературе, он оказывал шок и недоумение. Ведь нарочитое не поклонение законам литературного и речевого этикета, употребление нецензурной лексики не были присущими для традиционных направлений.
Теоретические основы постмодернизма заложены в 1960-е годы французскими учёными и философами. Русское его проявление отличается от европейского, но он не был бы таковым без своего «прародителя». Считается, что постмодернистское начало в России было положено, когда в 1970г. Венедикт Ерофеев создает поэму «Москва-Петушки». Это произведение, которое мы внимательно разобрали в данной , оказывает сильное влияние на развитие русского постмодернизма.
Краткая характеристика явления
Постмодернизм в литературе — это масштабное культурное явление, захватившее все сферы искусства ближе к концу 20 века, сменившее не менее известный феномен «модернизм». Существует несколько основных принципов постмодернизма:
- Мир как текст;
- Смерть Автора;
- Рождение читателя;
- Скриптор;
- Отсутствие канонов: нет хорошего и плохого;
- Пастиш;
- Интертекст и интертекстуальность.
Так как основной мыслью в постмодернизме является то, что ничего принципиально нового автор написать уже не может, создаётся идея «смерти Автора». Это означает в сущности то, что писатель не является автором своих книг, так как всё уже было написано до него, а последующее — лишь цитирование предыдущих творцов. Именно поэтому автор в постмодернизме не играет значительную роль, воспроизводя свои мысли на бумаге, он всего лишь тот, кто по-иному преподносит написанное ранее, вкупе со своим личным стилем письма, своей оригинальной подачей и героями.
«Смерть автора» как один из принципов постмодернизма даёт начало другой мысли о том, что в тексте изначально нет никакого смысла, вложенного автором. Так как литератор — это только лишь физический воспроизводитель чего-то, что уже было написано ранее, он не может вкладывать свой подтекст туда, где ничего принципиально нового быть не может. Именно отсюда рождается другой принцип — «рождение читателя», который означает, что именно читатель, а не автор вкладывает свой смысл в прочитанное. Композиция, подобранный конкретно к этому стилю лексикон, характер героев, главных и второстепенных, город или место, где действие разворачивается, возбуждает в нем его личные ощущения от прочитанного, наталкивает его на поиск смысла, который он изначально закладывает самостоятельно с первых прочитанных строк.
И именно этот принцип «рождения читателя» несёт в себе один из главных посылов постмодернизма — любая трактовка текста, любое мироощущение, любая симпатия или антипатия к кому-то или чему-то имеет право на существование, нет разделения на «хорошее» и «плохое», как это происходит в традиционных литературных направлениях.
По сути все вышеназванные постмодернистские принципы несут в себе единый смысл — текст может быть понят по-разному, может быть принят по-разному, кому-то он может симпатизировать, а кому-то — нет, не существует разделения на «добро» и «зло», любой, кто читает то или иное произведение, понимает его по-своему и, исходя из своих внутренних ощущений и чувств познает сам себя, а не происходящее в тексте. Читая, человек анализирует себя и свое отношение к прочитанному, а не автора и его отношение к этому. Он не станет искать смысл или подтекст, заложенный писателем, потому что его нет и быть не может, он, то есть читатель, скорее будет пытаться найти то, что он сам вкладывает в текст. Самое важное мы сказали, остальное, в том числе основные черты постмодернизма, можете прочитать .
Представители
Представителей постмодернизма достаточно много, но хотелось бы поговорить о двоих из них: об Алексее Иванове и Павле Санаеве.
- Алексей Иванов – самобытный и талантливый писатель, появившийся в российской литературе 21-ого века. Он трижды номинировался на премию «Национальный бестселлер». Лауреат литературных премий «Эврика!», «Старт», а также премий Д.Н. Мамина-Сибиряка и имени П.П. Бажова.
- Павел Санаев — не менее яркий и выдающийся писатель 20-21 веков. Лауреат премии журнала «Октябрь» и «Триумф» за роман «Похороните меня за плинтусом».
Примеры
Географ глобус пропил
Алексей Иванов — автор таких известных произведений, как «Географ глобус пропил», «Общага-на-крови», «Сердце Пармы», «Золото бунта» и многих других. Первый роман находится на слуху в основном по х/ф с Константином Хабенским в главной роли, но роман на бумаге не менее интересен и увлекателен, чем на экране.
«Географ глобус пропил» — это роман о Пермской школе, об учителях, о несносных детях, и о не менее несносном географе, который по профессии и не географ вовсе. В книге содержится много иронии, грусти, доброты и юмора. Это создает ощущение полного присутствия при происходящих событиях. Конечно, как это соответствует жанру, здесь встречается много завуалированной нецензурной и очень оригинальной лексики, а также основной особенностью является наличие жаргона самой низкой социальной среды.
Всё повествование как бы держит читателя в напряжении, и вот, когда кажется, что что-то должно у героя получаться, вот-вот выглянет этот неуловимый лучик солнца из-за серых сгущающихся туч, как снова читатель неистовствует, потому что удача и благополучие героев ограничиваются лишь читательской надеждой на их существование где-то в конце книги.
Именно этим и характеризуется повествование Алексея Иванова. Его книги заставляют задуматься, понервничать, сопереживать героям или где-то на них обозлиться, недоумевать или хохотать над их остротами.
Похороните меня за плинтусом
Что же до Павла Санаева и его пробивающего на эмоции произведения «Похороните меня за плинтусом», оно является биографической повестью, написанной автором в 1994 году на основе его детства, когда он девять лет прожил в семье своего деда. Главный герой — мальчик Саша, второклассник, чья мать, не особо заботясь о сыне, отдаёт его на попечение бабушки. И, как мы все знаем, детям противопоказано пребывать у бабушек с дедушками больше определенного срока, иначе происходит либо колоссальный конфликт на почве недопонимания, либо, как у главного героя данного романа, всё заходит значительно дальше, вплоть до проблем с психикой и испорченного детства.
Этот роман производит более сильное впечатление, чем, например, «Географ глобус пропил» или что-либо другое из этого жанра, так как главным героем выступает ребенок, совсем ещё не созревший мальчик. Он не может самостоятельно поменять свою жизнь, как-то помочь самому себе, как это могли бы сделать персонажи вышеназванного произведения или «Общаги-на-крови». Поэтому сочувствия к нему намного больше, чем к остальным, и злиться на него не за что, он же ребёнок, реальная жертва реальных обстоятельств.
В процессе чтения опять же встречаются жаргон низшего социального уровня, нецензурная лексика, многочисленные и очень цепляющие оскорбления в сторону мальчика. Читатель постоянно находится в негодовании от происходящего, хочется поскорее прочитать следующий абзац, следующую строчку или страницу, чтобы убедиться, что этот ужас закончился, и герой вырвался из этого плена страстей и кошмаров. Но нет, жанр не позволяет никому быть счастливым, поэтому это самое напряжение затягивается на все 200 книжных страниц. Неоднозначные поступки бабушки и мамы, самостоятельное «переваривание» всего происходящего от лица маленького мальчика и сама подача текста стоят того, чтобы этот роман был прочитан.
Общага-на-крови
«Общага-на-крови» — книга уже известного нам Алексея Иванова, история одной студенческой общаги, исключительно в стенах которой, кстати, и происходит бо̀льшая часть повествования. Роман пропитан эмоциями, ведь речь идёт о студентах, у которых в жилах кипит кровь и бурлит юношеский максимализм. Однако, несмотря на эту некоторую безбашенность и безрассудность, они большие любители вести философские беседы, рассуждать о мироздании и Боге, судить друг друга и винить, каяться в своих поступках и оправдываться за них же. И в то же время у них нет абсолютно никакого желания хоть немного улучшить и облегчить своё существование.
Произведение буквально пестрит обилием нецензурной лексики, что поначалу кого-то может оттолкнуть от прочтения романа, но даже несмотря на это, он стоит того, чтобы его прочесть.
В отличие от предыдущих произведений, где надежда на что-то хорошее погасала уже в середине прочтения, здесь же она регулярно загорается и потухает на протяжении всей книги, поэтому финал так сильно бьёт по эмоциям и так сильно волнует читателя.
Как постмодернизм проявляется в этих примерах?
Что общага, что город Пермь, что дом бабушки Саши Савельева — это цитадели всего плохого, что живёт в людях, всего того, чего мы боимся и чего всегда стараемся избегать: нищеты, унижения, скорби, бесчувственности, корысти, пошлости и прочего. Герои беспомощны, независимо от их возраста и социального статуса, они жертвы обстоятельств, лени, алкоголя. Постмодернизм в этих книгах проявляется буквально во всём: и в неоднозначности персонажей, и в неопределённости читателя в его отношении к ним, и в лексике диалогов, и в беспросветности существования персонажей, в их жалости и отчаянии.
Данные произведения весьма тяжелы для восприимчивых и сверхэмоциональных людей, но пожалеть о прочитанном вы не сможете, потому что каждая из этих книг содержит в себе питательную и полезную пищу для размышлений.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!